Вишенка для Брандта
Шрифт:
– Пап, – выдавила я, к горлу подступили рыдания. – Выслушай. Мы любим друг друга.
Он поморщился, а потом мой большой и сильный отец начал плакать. Я тоже заплакала, обняв его.
– Я допустил это, – выдохнул он мне в волосы, крепко прижав к своей груди. – Допустил под собственной крышей. Черт. Мне придется арестовать лучшего друга за то, что он изнасиловал мою дочь.
– Изнасиловал?! – воскликнула я, выбираясь из его объятий. – Никто здесь не говорил об изнасиловании!
Папа вытер мокрые щеки и покачал головой.
– Принцесса, по
Брандт сел на диван и спрятал лицо в ладонях. Мне очень хотелось подойти к нему. Обнять и пообещать, что все будет хорошо.
Но будет ли?
Мой отец – шериф, и он бросался очень серьезными обвинениями.
– Пожалуйста, не делай этого, – попросила я. – Это моя вина. Я его соблазнила.
Папа нахмурился и ущипнул себя за переносицу.
– Нет, ты этого не делала. Это он тебя совратил. А ты просто маленькая девочка, – я вздрогнула от его выбора слов.
– Я сдамся, – пробормотал Брандт с дивана.
– Что? – воскликнула я. – Нет!
Брандт встретил мой взгляд налитыми кровью глазами, и я увидела, что он был расстроен не меньше нас с отцом. Что за издевательство!
– Я облажался, малышка, – ответил он мне срывавшимся голосом.
– Не разговаривай с ней, – рявкнул отец, его тело снова охватило напряжение. – Ты никогда больше не будешь с ней разговаривать, черт тебя задери, – он указал на дверь. – Брандт, ты просто больной ублюдок, и я хочу, чтобы ты покинул мой дом в ближайшие три минуты.
Я с ужасом наблюдала, как Брандт стал спешно собирать свои вещи и закидывать в сумку. К счастью, папа не заметил, как он убрал использованный презерватив и сунул его туда же. Брандт накинул рубашку и надел ботинки. Через несколько секунд он уйдет.
Надолго?
Навсегда?
«Не может быть».
– Я отвезу тебя в участок, – папа смотрел на меня, несмотря на то, что обращался к Брандту. – И даже не думай бежать.
– Нет, пап. Остановись. Ты не можешь. Это сломает ему жизнь, – выдавила я сквозь слезы. – Они заклеймят его, как какого-то совратителя детей. Подумай о том, что ты делаешь.
Отец бросил злобный взгляд на Брандта.
– Он и есть гребаный педофил, принцесса.
Я толкнула его в грудь.
– Пап, – взмолилась я, слезы еще сильнее полились из глаз. – Честное слово, если ты сделаешь это, я больше никогда с тобой не заговорю. Сбегу и не подумаю возвращаться. Ты разрушишь не только его жизнь, но и мою.
Отец снова поморщился, посмотрев на меня в замешательстве.
– Ч-Что? Ты же несерьезно.
– Я не позволю тебе растоптать твоего лучшего друга из-за того, в чем я принимала участие, – ответила я ему твердым голосом.
Он несколько мгновений смотрел на Брандта, а потом перевел взгляд на меня.
– Я хочу, чтобы он ушел. И больше никогда не приносил сюда свою жалкую задницу. Ты – моя дочь, и я люблю тебя. Если это именно то, чего ты хочешь, пусть будет так. Но смотреть я на него больше не собираюсь. Как и потворствовать этому.
Брандт бросил на меня еще один взгляд, полный боли, а потом вышел из комнаты. Через несколько мгновений я услышала, как захлопнулась входная дверь. Отец опустился на край дивана, его лицо будто застыло. Я ни разу не видела его таким потерянным. Громко всхлипнув, я забралась к отцу на колени и горько заплакала.
Мое сердце разбито.
Я действительно все испортила.
– Шшш, – бормотал папа, крепко прижимая меня к себе. – Теперь все кончено, принцесса.
От его слов я только сильнее разрыдалась.
Мне не хотелось, чтобы это стало концом.
Глава 6
Все кончено.
Прошло уже больше двух недель.
Я будто дрейфовала, пойманная в ловушку оцепенения. Я ощущала потерю Брандта куда сильнее, чем просто сексуального партнера. Я была готова забыть об этом, только бы он вернулся в нашу жизнь. Я так скучала. И знала, что папа тоже скучал. Отец вообще казался опустошенным. Я ненавидела себя за то, что сделала это с нашей семьей, но было бы чуть проще, если бы папа просто попытался понять.
Но он не хотел.
В тот единственный раз, когда я попыталась заговорить об этом, папа так разозлился, что ударил кулаком в стену. Мы теперь даже старались не оставаться наедине. И в результате стали отдаляться друг от друга. Я больше не была маленькой папиной девочкой. Теперь я сломлена и потеряна.
В такие моменты я жалела, что у меня не было второго родителя. Моя мать сбежала, когда мне было восемь месяцев. Папа говорил, что не знал, куда она делась. Но ведь он был шерифом. Поиск людей – его работа. Я понимала, что в глубине души он знал, куда она пропала. Просто защищал меня от любой имеющейся у него информации. И обычно я была не против его защиты.
Но ему не нужно было защищать меня от Брандта.
Он – часть нашей семьи. Я знала его с тех пор, как научилась говорить. Вернувшись из колледжа Брандт застал моего отца одиноким и с маленьким ребенком на руках. Тогда он помогал, как только мог. Много вечеров именно «дядя» Брандт нянчился со мной, пока папа работал над своим дипломом. Он был его лучшим другом, оставшимся рядом, пока отец заканчивал полицейскую академию и пытался вырастить дочь.
Брандт всегда был константой в нашей жизни.
Он не испорченный, не подлый и не педофил.
Брандт должен был стать моим.
Наши отношения развивались все это время. Мы прошли путь от семьи к друзьям, а потом и любовникам. Все случилось так естественно, и я совсем не жалела о том, как развивались наши отношения. Хотя мне было обидно, что наша семья трещала по швам. И я ненавидела эту бесконечную боль в груди. Брандт не был дружком отца из полицейского участка. Я бы поняла его ярость, если бы все было так. Но ведь папа должен был знать, что Брандт любит меня и точно обо мне позаботится. Он должен был понять, что Брандт никогда не обидит меня.