Вишенка для Демона
Шрифт:
— Мне надо в субботу в Питере быть. Я у матери денег на поезд попросила, она не дала. Разоралась на всю квартиру, пришлось так ехать. А ты куда?
— Туда же. — Задумался на несколько секунд, нахмурившись. Потом добавил, словно сам себе напомнил о цели поездки: — К другу. Давно не виделись.
Кирилл почему-то вызывал доверие. Не знаю, с чем это связано. Может, из-за постоянной чуть насмешливой улыбки, которая не сходила с губ, делая лицо светлым. Может, потому, что глаза у него теплые, черные, словно камешки, отполированные морской волной. Может, голос — тихий, словно шелест листвы в сентябре. Скулы, покрытые
Я набрала номер подруги, дала пару гудков и тут же скинула набор. Надо, чтобы она сама позвонила, типа «случайно». Пусть этот Кирилл знает, что все под контролем, у меня есть друзья, и они не бросят меня в беде. Надеюсь, Ярик поймет, что должна перезвонить? Ярик поняла. Все-таки хорошо, когда подруга понимает тебя с полузвонка.
— Да, Ярик, привет! — как можно беззаботнее заливалась я в трубку.
— Ну, ты там как? Возвращаешься? — обеспокоенно спросила она.
— Нет, знаешь, я тут с парнем познакомилась. Его Кириллом зовут. — Я внимательно наблюдала за его реакцией. Кир сделал вид, что не слушает мою болтовню. Ха, как бы не так! Нас так просто не проведешь! — Вот, вызвался помочь, не знаю, принять ли его помощь?
— Ты с ума сошла! А если он тебя убьет?
— Я тоже по этому поводу переживаю. Но он говорит, что с ним все равно надежнее.
— Варька, дурилка картонная, поворачивай обратно! Ты же понимаешь, как это опасно?! — перешла на крик Ярик.
— Не могу, знаешь ведь, — тихо буркнула я. — Просто запомни. Он высокий, примерно метр восемьдесят…
— Метр восемьдесят пять! — со смехом поправил меня Кирилл.
— Метр восемьдесят пять. — Я ехидно заулыбалась. — Глаза темно-карие. Волосы длинные, ниже лопаток…
— Размер ноги сорок три, одежды — сорок восемь, — издевался он.
— Лапти носит сорок третьего размера. Одежду — сорок восьмого.
— Откуда такие подробности? — ахнула Ярослава.
— Он мне сам говорит. Ходит во всем черном — джинсы, пальто до колен, свитер с высоким горлом, рюкзак кожаный. Зовут Кирилл. — Я понизила голос и закрыла трубку рукой: — Мне кажется, ему можно доверять. Он улыбчивый.
Ярик недовольно причмокнула и, полагаю, покачала головой. Я попрощалась и нажала отбой. С одной стороны, ехать с каким-то парнем — очень страшно, а с другой — садиться одной в машину к неизвестному мужчине страшнее вдвойне. А так вроде бы и не очень, если ехать вдвоем с кем-то, которому ты хотя бы чуть-чуть доверяешь. Нет, все равно страшно. И зачем я поперлась автостопом в Питер, а? Вот идиотка…
Так, теперь все рассосется само собой. Если Кирилл задумал что-то плохое, то отвалится автоматом — ведь я рассказала о нем подруге, описала его, значит, он не рискнет со мной связываться. Если он хороший, то мой разговор никак на его намерения не повлияет. Посмотрим…
— Деньги есть? — бросил он через плечо, идя по обочине как ни в чем не бывало.
Вариант два. Поверим интуиции и решим, что он хороший. Да, пусть так и будет.
— Нет, — тем не менее соврала я. На самом деле у меня было с собой пятьсот рублей, но на билет на поезд их не хватило, а тут мало ли что…
— Не страшно, — явно улыбнулся Кир. — Ты чего в юбке-то поперлась?
— Я же сразу после школы. Отдала сумку с учебниками подруге и вперед.
— Нда… — Кирилл глянул на меня. Закашлялся и… закурил. А ведь говорил, что та была последняя.
— С чего ты взял, что мне нужна помощь? Он усмехнулся и выпустил дым колечками.
— У тебя глаза сумасшедшие, — протянул он сладко. — И руку ты не так поднимаешь. И вообще ты излишне дерганая. И злая.
Я резко остановилась и уперла руки в боки.
— Это почему я злая? — недовольно процедила сквозь зубы.
Парень развернулся и пошел спиной вперед, сияя, как новенький рубль, неприкрыто рассматривая меня с ног до головы.
— Потому что злюка, — дразнился он.
— Сам ты, — огрызнулась я.
— Я же сказал. — Кир поднял руку, глядя вдаль через мое плечо.
По трассе шла большая фура. Легковушки неслись мимо. Я с надеждой смотрела на приближающуюся к нам громадину.
— Как думаешь, я к субботе доберусь до Питера?
— Нельзя загадывать, — философски заметил он, проводив проехавшую мимо фуру равнодушным взглядом. Ветер, несшийся за машиной, подкинул его волосы и швырнул в лицо, словно охапку прошлогодней листвы. Кирилл смешно сморщился, скидывая их. — Но если бы я был девушкой и у меня были мозги, я бы поехал на «собаках»… Я захохотала:
— Как чукча, что ли?
— Почему как чукча? На «собаках» — значит, на электричках. Так их называют за то, что они останавливаются у каждого столба. — Я рассмеялась. Как точно подмечено! — Часов за двенадцать — семнадцать добраться до Питера можно. Опять-таки безопаснее.
— А что такое «тюлень»? Ты назвал меня так.
— «Тюлень» — это такие существа, вроде тебя, которые создают нормальным стопщикам проблемы. Они могут ехать большой компанией и создавать толпу на выгодных позициях, отчего оттуда потом не уехать. Еще они так же, как ты, машут рукой при голосовании. Напоминает махание ластами. Очень смешно. Ну и самые продвинутые «тюлени» не соблюдают элементарных правил безопасности, выбора позиции и приоритета. Но ты первый раз на трассе, поэтому я решил стать твоим ведущим. Считай, что небеса послали тебе меня.
Я хотела ответить резко, мол, сам он «тюлень», но потом передумала. Он ведь прав. Я действительно первый раз на трассе, ничего не знаю, и со мной может случиться все что угодно. Что ж… Пусть все будет так, как должно быть. Поеду с ним в паре. Карты же обещали мне помощь. Вот моя добрая фея и нарисовалась в виде странного парня в черном пальто, под которым будто бы прячутся огромные крылья. Как у демона.
Кирилл зашагал дальше. Я поплелась за ним. Было смешно смотреть, как он идет чуть вразвалочку, тяжелыми ботинками поднимая легкие облачка пыли над обочиной. Полы распахнутого пальто развеваются. Рюкзак, между прочим, дорогой. Я такие видела. Просила маму купить, но она сказала, что у нас нет денег. Вообще мы часто экономим на всем. Но не в этот раз! Сейчас я хочу, чтобы моя мечта стала реальностью. Я столько сил потратила на то, чтобы приблизиться к ней, что препятствие в виде мамы уже не потерплю.