Вишенка на десерт
Шрифт:
??????????????????????????
К сожалению, мои мозги не варят от слова "совсем", противятся любой умственной деятельности. Я ясно помню свою земную жизнь. Мне восемнадцать, я студентка второго курса психологического факультета, которая обожает туристические походы, путешествия, имеет замечательную семью и множество друзей. Вернее имела, до тех пор, пока болезнь не загнала меня в больничные палаты на долгих шесть месяцев. Я боролась как стойкий оловянный солдатик – так называл меня папа – но саркома оказалась сильнее. И сердце разрывалось, когда видела грустные
А вот о Вивьен я не знаю ничего. И сомневаюсь, что мне кто-то поможет вспомнить, судя по разговорам двух сплетниц. Но как тогда сыграть роль той, в чьем теле я живу, и где она сама?
Внезапно обдает колючим холодом, словно ледяные иглы пронзают каждую клеточку. Я ношу чужое тело. А какое оно? Какая я?
Это настолько смущает, что, несмотря на слабость, откидываю пуховое одеяло и осторожно, держась за стену, продвигаюсь к зеркалу на туалетном столике. На секунду зажмуриваюсь. Так страшно взглянуть на себя. Помню, как младшая сплетница сказала, что я жаба. А вдруг это и было условие сделки — стать безобразной. С изуродованным лицом, шрамами, язвами. Вдруг у меня отсутствует нос, или разорванная губа, нет глаза, ушей, зубов…
Сердце буквально выпрыгивает груди. Я чуть не падаю от слабости. Ноги дрожат, вздрагивают пальцы, которыми я намертво вцепилась в столешницу. Прохладный воздух заползает под широкую теплую рубашку и вызывает озноб. Это и заставляет распахнуть глаза.
Сначала открываю только один. Несмело, сквозь ресницы смотрю в зеркало. Картинка дрожит и расплывается. Однако удается разглядеть, что у меня ярко-рыжие волосы, о которых всегда мечтала — с подросткового возраста красила натуральный русый в разные оттенки оранжевого.
Такой подарок судьбы считаю хорошим знаком и толчком, чтобы открыть второй глаз. Теперь я уже смотрю обоими и ошарашено хлопаю ресницами. Никакая я не уродина, и не жаба. Это точно. Немножко напоминаю себя в прошлой жизни — невысокая, кругленькая с веснушками, бледной кожей и пышными кудрями. Разве что вешу явно больше, чем привыкла.
На Земле активный отдых не давал закрепляться лишним калориям, хотя полакомиться чем-нибудь вкусненьким любила и ни в чем себе не отказывала. В общем, стройной тростиночкой не была. А такой, крепенькой, как говорила бабушка. Но назидательно добавляла, что худая корова еще не газель.
Вивьен больше напоминает снежную бабу, тем более в широкой, как плащ-палатка, рубашке. И хоть не такая красавица, как леди Роуз, но никак не жаба. А очень милая девушка. В ту же секунду хочется взглянуть на внешность той сплетницы, которая обозвала бедняжку. Вот сомневаюсь, что она «Анжелина Джоли».
Фыркаю презрительно, делаю зарубку на память, и еще более придирчиво рассматриваю себя в зеркале. Теперь мне с этим жить. Однако после того, как обнаружила у себя на лице оба глаза, один нос, все уши и зубы, сыпь на скулах и лбу и лишние килограммы вообще не беспокоят. Поменьше сладкого, побольше активности, и все станет на круги своя.
Уже в более приподнятом настроении возвращаюсь в постель. Теперь действительно можно вздремнуть - вдруг во сне вспомню еще что-то о сделке. К тому же слабость никуда не делась — кажется, настоящая Вивьен чем-то тяжело болела — а сон, как известно, лучший лекарь.
Но, как только закрываю глаза, дверь снова шлепает о стену.
– Леди Вивьен, скорее! — узнаю голос Чопорной Шпалы. Сажусь на кровати, хлопаю сонно глазами. Голова мгновенно начинает кружиться.
– Что случилось?
– Приехал лорд Спайк, и ваша маман требует, чтобы вы его приняли в гостиной.
– Сейчас?
– хриплю саднящим горлом.
– Но… но…
Мне хочется сказать, что я слабая и больная, очень хочу спать и едва хожу… Однако не успеваю.
— Сию же минуту!
– кивает служанка и открывает дверки гардероба.
Глава 2
Мне кажется, что по комнате порхает разноцветный безудержный вихрь. Не ожидала от Шпалы такой прыти. Через несколько минут появляется и вторая служанка. Одета она в точно такое же серое платье, чепец и передник. Она младше Шпалы, возможно даже моя ровесница, милая блондинка с наивными широко распахнутыми круглыми глазами. Довольно симпатичная, если не обращать внимание на длиннющий тонкий и немного загнутый на кончике нос. Он будто с другого лица прибежал, совсем не вяжется с кукольной внешностью блондинки.
Я подозрительно смотрю на нее. Она или не она обзывала меня жабой. Но даже когда девушка разжимает рот и что-то начинает говорить, припомнить голос не могу.
— Беги, выглади это и это, — приказывает Шпала, и Кукла, подхватив платья, бросается из комнаты. Охапка разноцветных шелковых тканей болтается в ее руках, как флаг Маврикия.
— Леди Вивьен, вы еще здесь, — грозно сводит брови, увидев, что я так и замерла в постели среди груды одеял и простыней.
– Скорее в ванную.
— Скорее будет проблематично, — хриплю.
Шпала подходит ближе, помогает подняться. Я чувствую сухое, твердое плечо под ладонью и сильную руку, обхватывающую мою талию.
– Вам нужно привести себя в порядок. Перед женихом стоит показать, что вы здоровы и полны сил.
— Не знаю, удастся ли, — искренне сомневаюсь.
– Лучше бы удалось. Леди Роуз дала четкие указания, — со странной интонацией произносит Шпала.
До ванны добираюсь с трудом. И это несмотря на помощь. На лбу выступает пот, ноги подгибаются как ватные.
– Садитесь вот здесь, - помогает приземлиться на краешек ванны. А сама принимается наполнять ее водой.
От пара становится еще хуже. В груди начинает булькать кашель. Когда вода достигает половины лоханки, Шпала ее выключает и, сняв с меня рубашку, осторожно поддерживает, пока опускаюсь в теплую ванну.
Бульканье становится сильнее, влажный пар поднимает его из самых глубин, и я захлебываюсь невыносимым кашлем. Все тело вздрагивает, вода выплескивается на пол, в легких дерет когтями. Как при таких обстоятельствах служанка умудряется меня намыливать мочалкой и смывать пену водой, остается загадкой.