Вишенка. 1 том
Шрифт:
Ни тот, ни другой не обращали внимания на довольно крупные капли дождя и на сильные раскаты грома приближавшейся грозы.
— Ах, черт возьми! — воскликнул наконец солдат, вскидывая на плечо свой дорожный мешок. — Не очень-то весело отправляться опять в путь, когда ног не чувствуешь под собою от усталости… Ведь я целый день ни на одну минуту не останавливался, надеясь хоть к вечеру отдохнуть вволю. Да и рана моя на левой ноге что-то к непогоде не шутя разболелась… Быть грозе, нога моя лучше всякого барометра… И остаться без ночлега!.. Ах, черт бы побрел всех!..
Путешественник остановился на
— Ну, чего ты на мена так уставилась?.. Узоры на мне, что ли, какие? Или смешное что нашла?..
Или тебе весело видеть, как старого солдата, утомленного, измученного, гонят вон, и только потому, что ему нечем заплатить за комнату для ночлега?.. Знаешь ли ты, что хозяин твой, на мой взгляд, самый настоящий ростовщик! Не помешало бы ему познакомиться с моей палкой!.. Он отказал мне в ночлеге только потому, что я сдуру сразу признался ему, что не спрошу себе к ужину ничего, кроме куска хлеба и сыра?.. Уж с этого-то ужина, конечно, нажить ничего, но уж если взялся за это дело, так принимай всех, и бедных, и богатых, и больших, и маленьких. Черт бы его побрал!.. Провалиться бы ему окаянному!.. Однако везде, сколько ни кричи, а одним криком делу не поможешь… Нечего делать… В путь, служивый, налево, кругом марш!..
— Но куда же вы пойдете? — Молодая девушка положила ему руку на плечо, пытаясь удержать.
— А я почем знаю, куда?.. Я и сам-то первый раз в жизни в ваших краях… Да что будешь делать?.. Надо же как-нибудь отыскать себе ночлег?.. Попробую постучаться в какую-нибудь крестьянскую избу, может, где и примут!.. Правда, на это тоже надежда плоха!.. Чем ближе к городу, тем народ грубее и неприветливее… Это они у горожан перенимают. Тьфу ты, дождик начинается! Этого еще недоставало!.. Впрочем, и то сказать, то ли мне приходилось видеть и переносить в Африке, да ведь жил же!.. Ну, марш, служивый…
— Да нет, как хотите, сударь, а в такую погоду вам идти невозможно!.. Во-первых, гроза будет сильная, это наверняка сказать, да и дороги у нас плохие…
— Что делать, пойду грязь месить!
— Так, стало быть, господин Шатулье наотрез отказал вам в ночлеге?
— А, так его зовут Шатулье, этого шута дурацкого! Пошучу-ка я с ним палкой по спине!
— Да скуповат-то он, очень скуповат! Для него выше денег ничего нет!.. Он скверно поступил, отказавшись пустить вас к себе… Хотя у нас сегодня страсть сколько народу набралось… Да еще труппа комедиантов заехала… Видите, вон там, крытый экипаж, это их… И вон та лошадь тоже их…
— Эту клячу ты величаешь лошадью? Да и хозяева ей под стать!
— Чтобы вы там ни говорили, эти комедианты — пресчастливые люди… Чего они только не знают!.. А костюмы у них какие… Они и поют, и пляшут, и декламируют, и убивают друг друга деревянными кинжалами… О, да ведь это прелесть как весело!
— Мне-то что до всех этих прелестей! По милости этих комедиантов старому солдату, верой и правдой прослужившему отечеству ровно двадцать пять лет, приходится провести ночь под открытым небом! Да, он не может заплатить за отдельный номер в гостинице потому, что не хочет тронуть заветных денег, скопленных для старика-отца. Могу сказать, красивый поступок!..
Но хорошенькая брюнеточка вновь останавливает старого солдата:
— О нет, нет, я не потерплю, чтобы вы отправились в дорогу в такую ужасную погоду… Вы нездоровы, устали… Вы отказываете себе во всем, чтобы отнести деньги отцу… Это хорошо, это очень хорошо!..
— Да разве ты не сделала бы того же самого, моя душечка?..
— Я? О! Да, я сделала бы это… Я чувствую, что сделала бы, если бы у меня были родные, но у меня нет никого на свете… Я одна, и никто, никто не принимает во мне участия!..
Хорошенькое личико молодой девушки внезапно подернулось грустью, она уставилась в землю, и из груди ее вырвался тяжелый, глубокий вздох…
— Как! Уже сирота!.. — воскликнул в свою очередь старый солдат, с участием глядя на молодую девушку. — Бедняжка!.. Это жаль… очень, очень жаль!..
Но грусть так же быстро исчезла с лица молодой девушки, как скоро на него набежала, и светлая улыбка вновь расцвела на ее красивых рубках.
— Знаете что? Господин Шатулье не хочет дать вам ночлега, ну так я дам вам его, потому что я не хочу, чтобы вы провели всю ночь на улице, под дождем…
— Ты будешь настолько добра… да, впрочем, что ж тут удивительного?.. Все красотки добрые, злы одни только безобразные… Но куда же ты меня денешь?..
— Да в мою комнату!..
— Как?.. В твою комнату!..
Солдат замолчал, пораженный сделанным ему предложением, но вскоре нашелся:
— Да я, правда, слишком дурен и стар, со мною опасности нет, и я вижу, дитя мое, что ты вполне доверяешь мне. И я клянусь тебе именем Сабреташа, что не злоупотреблю во зло твоего доверия.
— Вас зовут Сабреташ?
— Да, а что?..
— Какое странное имя…
— Это имя честного человека, дитя мое, человека, который всегда прямо глядел в лицо неприятелю!
— Я в этом уверена, сударь, но пойдемте, пожалуйста, как можно поскорее, пока меня не хватились.
— Ступайте вперед, мое доброе дитя, я пойду за вами.
Молодая девушка направилась к одному из угловых надворных строений, где небольшая дверь вела на узенькую и крутую лестницу. Молодая девушка помчалась по ступенькам, как серна, ее спутник поневоле отставал от нее и время от времени приостанавливал восклицанием:
— Да не так скоро, черт возьми, не так скоро, а то я за тобой не поспею!.. Ишь ты, словно на приступ летишь! Любо-дорого посмотреть! И что это не догадаются сформировать батальон из молодых девушек, чтобы брать приступом крепости!..
Хорошенькая служанка остановилась на площадке второго этажа, где, собственно говоря, оканчивалась и сама лестница. Затем отворила дверь в крошечную комнатку на чердаке, в которой помещалась кушетка, стол, стул и зеркало — все только самое необходимое.