Вишенка
Шрифт:
«Раздевайся, Германов» — задание выполнено))»
Ответ пришёл сразу:
«Я дал тебе фору, Вишенка. Не зарывайся, если не хочешь, чтобы я вернулся и снял с тебя свою одежду».
Рита покраснела и молча закрыла соц. сеть.
=2= Влад
Он видел, что девчонка прочла сообщение, но ничего не ответила. Трусиха.
Машина подъехала к его дому, и Влад расплатился с таксистом. Мужику до зуда в жопе было интересно, почему Влад отдал девушке почти всю
Апрельская ночь выдалась холодной. Влад покрылся мурашками, но это не отбило у него желания закурить. Он похлопал по задним карманам и с досадой понял, что переложил пачку в куртку.
— Вот дерьмо!
С бабами всегда так. Ты ничего не обещал и не предлагал, но они уже заставляют тебя бросить курить, пить и материться. Пусть Рита не отбирала у него сигареты, но заочно именно она была виновата в том, что неудовлетворенный никотиновый голод въедался в его лёгкие, требуя порцию табачного дыма.
Поднявшись на девятый этаж, Влад повторно выругался и ударился башкой об дверь своей квартиры. Ключи от неё тоже остались в куртке. У него был только мобильник и кошелёк, который он по дурной привычке совал в задний карман, хотя выронить оттуда его было легче всего.
Второй час ночи. Родители спят и ехать к ним — крайний вариант. Позднее время для них не помеха, когда дело касается нотаций для гулящего сына, как культурно выражается мама. Отец говорит куда менее сдержанно — пиздабол, за что вечно огребает от матери подзатыльники.
Остаётся единственный вариант — Лёха. Или какая-нибудь тёлка, с которой он спал, но такие контакты надолго в его телефоне не задерживаются. К тому же, с того момента, как в стенах родного универа он заметил Вишневу, другие отсеялись сами собой. Голубоглазая блондинка прочно засела в его башке и стальной хваткой держала за яйца, которые по какой-то причине теперь активизировались только в её присутствии, стойко игнорируя остальных баб.
— Всё выбухал или ещё осталось? — обронил Влад в трубку, едва из той раздалось «Майор Алкашин слушать готов».
— Последняя стопка какой-то бадяги и я в печалииии, — пьяно протянул Яршевич.
— Ты ещё на Хмельницкого?
— Нет, ты чё. Эта больная подняла такую истерику, когда ты свалил. Орала, что вызовет ментов или ОМОН. Короче все оттуда слиняли, и я попёр к Бобру.
— Понял, скоро буду.
Сбросив вызов, Влад набрал такси. Он не был пьян, но стакан вискаря в себя опрокинул, поэтому и катался сегодня на чужих машинах вместо своего мэрса.
Квартира Бобра находилась в частном секторе, что позволяло ему закатывать шумные попойки практически ежедневно. Владу этот хилый наркоша никогда не нравился, но из-за Лёхи приходилось с ним контачить.
Войдя в дом, Влад поморщился. Плотное облако дыма заставило его закашляться и наградить хозяина парой ласковых. Лёху он искал почти наощупь,
Яршевич нашёлся на кухне. Подперев щеку рукой, он неторопливо выкуривал сигарету. В его осоловелых глазах не было ни грамма трезвости. Там даже намёка на наличие мозгов не просматривалось, хотя это было его привычным состоянием. Лёха любил притворяться дурачком, зная, что таким живётся легче. Преподы требовали от него минимума, девчонки спокойно расставались после первой же ночи, а родители давно махнули рукой, позволяя ему творить всё, что его балбесовской душе угодно.
– Воу, чо за херня? — заметив Влада, дёрнулся Яршевич. — Мы давно с тобой дружим, но, бля, я не готов перейти на новый уровень. Прикрой свою прессуху, братишка, иначе я не то подумаю и набью тебе морду как последнему пидриле на районе.
Влад громко заржал, угарая над пьяной и растерянной мордой Лёхи.
— Расслабься, Яршевич. Это тело любит девочек, а девочки любят его.
На столе он приметил «Винстон», радуясь, что в этом сарае нашлись более-менее приличные сигареты. Без разрешения забрал из пачки последнюю и, низко склонившись над плитой, прикурил от конфорки, рискуя опалить себе брови.
Затянулся, с наслаждением выпуская дым. Проблемы ушедшего дня мгновенно отошли на задний план. Прав был Цой, когда пел: «Но если есть в кармане пачка сигарет, значит всё не так уж плохо на сегодняшний день». Влад разделял его точку зрения, особенно после того, как обнаружил, что заветной пачки у него как раз-таки нет.
— Я у тебя останусь, ок? — Докурив, затушил бычок и бросил к другим окуркам в ржавой консервной банке.
— Без проблем, — с готовностью ответил Лёха. — Только давай уже свалим отсюда.
Влад поддержал идею друга, и они вышли на улицу, синхронно набрав в грудь свежего ночного воздуха.
— Держи, Маугли, — Яршевич протянул ему свою кожаную куртку, оставшись в плотной толстовке. — Пользуйся, пока я добрый. Ни одна баба от меня таких ухаживаний не видела, как ты сейчас, — заржал он и швырнул Владу куртку, не дожидаясь пока тот сам её заберёт.
— Дибил, — беззлобно кинул Влад, подхватывая её. Не лето на дворе всё-таки.
У Лёхи он завалился на своё привычное место — огромный красный диван в гостиной, и сразу вырубился.
Утром с трудом продрал глаза. Долбаное утро, долбаной субботы. Нормальные люди дрыхнут в своих постелях и видят цветные сны, но только не студенты его университета. У них был шестой день учёбы, который вызывал у Влада чистое и ничем не замутненное отвращение. Он считал извращенством, учится по субботам, но ректор его мнения не разделял. Старый хрыч, будто посланник ада, любил именно в этот день расхаживать по универу с довольной улыбкой на сморщенной роже и глазеть на несчастных не выспавшихся после пятничного загула студентов.