Вист втемную
Шрифт:
Впрочем, Генрих сказал Юрке, что, по идее, никаких осложнений быть не должно и все они носят чисто теоретический характер. Самое главное — точно следовать инструкциям, не выпивать с незнакомцами, поменьше спрашивать, как доехать туда-то и туда-то, не болтаться по городу с разинутой варежкой, не клеиться к девкам, не играть в лохотрон, не огрызаться на милицию, всегда иметь при себе паспорт и железнодорожный билет. Ну и вообще, вести себя с максимальной осмотрительностью, чтобы не создавать себе и людям лишних проблем. Предупредил Генрих и насчет того, чтоб Таран, когда
Это Юрке вполне удалось. Хотя поезд большую часть пути прошел днем, Таран почти все время провалялся на своей верхней полке, слезая лишь по причинам естественной надобности типа пожрать или наоборот.
В купе с ним ехали люди вполне безопасные. Нижние полки занимала пожилая пара, а на второй верхней — очень скромного вида девушка в очках, читавшая большую книгу в черной суперобложке под названием «Метаморфозы». Девушка походила на очень умную и даже заучившуюся студентку, на мордашку была так себе и никакого интереса у Тарана не вызывала. Впрочем, даже если б на ее месте оказалась супермодель, Юрка не стал бы на нее глаза пялить. У него в сердце прочно прописалась Надька Веретенникова и местов больше не было.
В общем, соседей по купе Таран не опасался. Тем более что Генрих, инструктируя его, требовал повышенной бдительности, главным образом на обратном пути, когда Юрка поедет с дисками. На пути в Москву опасаться следовало обыкновенных воров, чтоб не вытащили 500 рублей, выданные Тарану на расходы. Но ни бабка с дедом, ни девица на жуликов не походили. Наоборот, они поначалу сами по поводу Юрки беспокоились. Но постепенно привыкли и уже не смотрели на него с настороженностью.
Так вот и доехали помаленьку.
В тамбуре, где стоял Таран, появилась проводница, отодвинула Юрку от двери, отперла замок. Следом за ней в тамбур вышли несколько пассажиров с вещичками. Пшикнуло, лязгнуло, немного дернуло. Поезд плавно остановился у высокой платформы.
Юрка, едва открылась дверь, шагнул на перрон. Следом за ним повалили остальные. А на платформе и без того было полно народу — встречающие, носильщики, шофера-бомбилы, менты и еще фиг знает кто. При этом через пару минут с другой стороны подошла электричка, из которой тоже посыпались люди. И все сразу же понеслись куда-то в разные стороны.
Таран твердо помнил, что надо идти по ходу поезда, а потом спускаться в подземный переход и дальше — в метро. Но торопиться не стал. Уж больно народу много — прут как танки и толкаются. Юрка решил переждать, пока толпа схлынет, и притулился в торце какой-то коробки, торчавшей посреди перрона, — не то пригородной кассы, не то киоска.
— Вас тоже не встретили? — Справа от себя Таран увидел свою очкастую попутчицу. Она тоже стояла у этого сооружения, придерживая за ручку здоровенную клетчатую сумку из клеенки, типа тех, с которыми ездят челноки.
— А меня и не должны были встречать, — отозвался Юрка. — У меня вещей немного. Я просто жду, пока народ рассосется.
— Счастливый! А мне вот родня такую сумищу нагрузила — не поднять. Там-то погрузили, а здесь еле-еле вытащила. Если брат не явится, придется носильщика брать до такси.
— Понятно, — кивнул Таран.
В молчании они простояли рядом минут десять. Народ немного поредел, и Юрка вполне мог бы топать, но было как-то неловко. Что-то Тарану подсказывало, что братец этой очкастой не явится. А ей, как видно, очень не хотелось ни брать носильщика, ни ехать на такси. Да и мороз, что называется, крепчал. Надо было хотя бы предложить помощь. В конце концов, Генрих Птицелов запрещал только клеиться к девицам, а не подносить им сумки.
— Что-то задерживается ваш брат, — заметил Таран.
— Похоже, что он просто не смог встретить, — проворчала девушка. — Наверно, на работе не отпустили…
— Молодежь, машина нужна? — спросил вынырнувший откуда-то усатый мужик в коричневой куртке, вертевший в руках ключи.
— Нужна, — ответила девица, — если сумку до машины донесете.
— Надо же, — заметил бомбила. — Неужели вам юноша не поможет? Вроде не хилый…
— Я поднесу, не беспокойтесь! — вежливо произнес Таран, ухватился за ручки и понес сумку следом за водителем и девицей.
Дорожка оказалась не такой уж и близкой. Сперва спустились с перрона в подземный переход, потом поднялись на эскалаторе, вышли на площадь и протопали еще метров сто до потертого «Москвича-412», притулившегося в длинном ряду машин. Юрка пару раз менял руку, а очкастая все беспокоилась, чтоб он был осторожнее — там, в сумке, оказывается, лежали банки с вареньями и солеными огурцами.
— Вам куда? — спросил шофер, когда Юрка ставил сумку в багажник.
Таран хотел было сказать, что он только помог донести сумку, но не успел. Девица уже назвала улицу, и, как ни удивительно, именно ту, которая была нужна Юрке.
— За двадцать минут доедем! — бодро объявил водила. — Не смотрите, что машина старая. Она еще как зверь бегает!
Юрка подумал: на метро и автобусах туда, по сведениям Птицелова, около часа езды. Чем маятся с пересадками, лучше потратиться. И он полез на переднее сиденье.
Нам по пути, что ли? — удивилась и даже забеспокоилась девушка.
— А вы разве не вместе? — озадачился водитель.
— Не-а, — сказал Таран. — Просто на одну и ту же улицу.
— Тогда с каждого по полтиннику! — объявил бомбила.
ОСЛОЖНЕНИЯ НАЧИНАЮТСЯ
«Москвич» действительно, несмотря на свой почтенный возраст, ехал довольно быстро. Юрка только успевал вертеть головой, пытаясь запомнить дорогу или хотя бы названия улиц, но это у него не очень получалось. Сначала вроде бы по Садовому кольцу ехали, потом свернули куда-то направо, у высотки нырнули под мост, выехали к трем вокзалам — это Таран по вывескам разобрал. Дальше пронеслись мимо универмага «Московский» и поперли куда-то вдоль трамвайной линии. А дальше пошли так петлять по каким-то узким переулочкам-закоулочкам, что у Юрки в глазах замелькало, и он начисто потерял ориентировку. Запомнил только, что какую-то речку переезжали по мосту.