Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови.

Обедин Виталий

В свою голову.

Кровь и кусочки мозга щедро плеснули на стену. Мастер покачнулся, попятился назад, но устоял на ногах, цепляясь руками за край столика, с которого со звоном посыпались скальпели, ножи и иглы Аниты.

– Ах ты, Ублюдок! – укоризненно покачал он головой, разбрызгивая дымящуюся на свету кровь. – Я только начал привыкать к этому телу, а ты его уже портишь?! Придется тебя наказать за такую дерзость.

Все-таки он слишком много говорит. Из-за этого помер в первый раз… из-за этого умрет и во второй. Мастер все еще болтал, а я уже бил.

Прыгнул, ударил дагой, метя четырехгранным тонким клинком под челюстную косточку… и почему-то оказался на полу, крепко ушибленный, с правой рукой, едва не вырванной из плеча рывком нечеловеческой… да что там! – невообразимой силы.

Жестко вывернутые пальцы ничего не чувствовали, и я не сразу сообразил, что оружие они уже не сжимают. Лишь подняв голову, обнаружил, что Мастер Плоти с интересом рассматривает выкованную оружейником Йехой дагу, поднеся к единственному уцелевшему глазу.

– Неплохая штука. Тоже видна рука мастера. Но, увы, не по мне. Для сложных хирургических операций совершенно не годится.

Одним мягким движением я вскинул себя на ноги. С жутковатым «з-з-з-зы-ы-ык!» шпага вызмеилась из ножен и полетела в атаку – стремительную и неудержимую. Левой рукой я владел ничуть не хуже правой.

Конечно, это было глупо.

Причем даже не потому, что Мастера не взял освященный кусочек сандалового дерева, угодивший в голову, а значит, об обычной стали и говорить не приходилось! Глупо бросаться на врага очертя голову, не сделав выводы из случившегося секундой ранее.

Ловкая подсечка, не менее ловкий захват, затем бросок и болезненное приземление на пол, равно как и дага, так легко перекочевавшая к Мастеру, уж должны были навести на определенные размышления. Но меня слишком раздосадовала потеря оружия, вот и полез бездумно шпагой махать.

Конечно, Мастер отбил атаку.

Он сделал это, почти не напрягаясь. Подражая мне, двуединое существо, бывшее некогда худосочным юношей из Арбории, держало дагу в левой руке и спокойно отражало все удары и выпады ее узким, похожим на жало клинком.

Ни один человек не мог сдержать града тяжелых рубящих ударов, который я обрушивал на противника, сражаясь на шпагах. Благодаря силе и тяжести клинка мне случалось выходить победителем из поединков с лучшими фехтовальщиками Ура, Блистательного и Проклятого! А чертов маньяк встретил целый их шквал, не меняя позы, не отступая ни на шаг и действуя одним только кинжалом. Причем орудовал он им с той же небрежностью, с какой иной аристократ управляется со столовым серебром.

Сталь гудела, лязгала и извергала снопы искр, когда клинки смыкались меж собой. Огромный эспадрон раз за разом бессильно отлетал, натыкаясь на тонкий граненый клык даги.

Рана же на голове Мастера Плоти затягивалась прямо на глазах, а кровь, залившая было лицо и грудь, впитывалась порами кожи, словно губкой. Неуязвимый мерзавец! Прямо как Мэйс Треверс!

– Неужели ты так ничего и не понял, Сет Слотер?

Игры кончились – он впервые атаковал сам. Дага оттолкнула мою руку со шпагой и с невероятной быстротой ужалила в открывшийся бок. Рубаха под колетом тут же начала пропитываться жаркой Древней кровью. Боль пришла с опозданием в полсекунды.

Запахло серой.

«Сдохни!» – Не тратя сил, голоса и времени, я выкрикнул это мысленно, одновременно пытаясь распороть горло Мастера коварным финтом, которому некогда научился у Джада. Шпага Тора Бесоборца рассекла пустоту, а я тут же получил еще один быстрый и болезненный укол в плечо.

Под плотной кожей колета снова стало горячо и влажно.

– Ты ничего не понял, идиот! У меня твое тело! А с ним – все твои навыки! Все твое умение и мастерство. Даже твой Талант, грани которого я еще, правда, толком не раскрыл. Я могу предугадать любой твой удар, замысел, прием. А кроме того, я ведь еще и Мастер Плоти! Видишь? Я немного перестроил эту несовершенную оболочку, став в дополнение ко всему и сильнее, и быстрее тебя на порядок. Ты привык превосходить других физической мощью, верзила? Ощути себя в их шкуре! Ха-а!

Пока он говорил, пронырливая, движущаяся со скоростью, недоступной глазу, дага еще дважды уязвила меня – на сей раз в предплечье и бедро. Эти раны были не столько опасны, сколько унизительны. А вот первая, в левом боку, кровоточила сильно: я чувствовал, что кровь уже начинает хлюпать в ботинке.

Хорошо еще легкое не задето – привкуса крови в слюне пока не было.

Неожиданно поднырнув под очередной взмах шпаги, Мастер Плоти сошелся со мной грудь в грудь и грязным приемом подбил правую ногу под колено, заставив тяжело осесть на пол. Правая рука его вцепилась мне в плечо и с невероятной силой придавила сверху, не позволяя подняться.

Стоя на колене, из совершенно неудобной позиции я попытался нанести новый удар, и он стал последним. Шпага Тора Бесоборца описала неловкую дугу и лязгнула о загодя выставленный клинок даги. Выверенным движением Мастер поймал удар на ловчие крючья кинжала и одним поворотом запястья вырвал оружие из моих пальцев.

Я задохнулся от ярости.

Кровь и пепел! Этот гад посрамил меня, даже не потрудившись поднапрячься!

– Ты понимаешь, что происходит, Сет? Понимаешь? Я могу разнять тебя на куски! И, наверное, сделал бы это…

Я зарычал, не слушая его.

Меня переполняла оглушающая ярость.

Шутя одолел! Меня, одного из лучших бойцов Ура! Способного задушить оборотня голыми руками!

– …в отместку за то, как ты поступил со мной три недели назад, – продолжал наслаждаться звуками своего – моего! – голоса Мастер Плоти. – Но теперь у меня к тебе другие чувства. Ты не поверишь, но отныне я люблю тебя. Мы ведь теперь почти братья, Сет Слотер. Даже ближе, чем братья. Мы одно целое! Причем без всякого Единителя! Так уж получилось. Хочешь, я докажу тебе это?

Неважно, что он там несет!

Я все еще не мог смириться с тем, что вот так вот просто был разделан под орех – избит, обезоружен, изранен и поставлен на колени. Я убивал самых страшных чудовищ, каких только способен представить человеческий разум. Я занимался этим долгие годы. Счет истребленных нежитей, нелюдей и даже созданий, которым на языке человека подошло бы единственное определение – нечто, давно шел не на десятки, но на сотни.

Сотни уничтоженных тварей!

От моих ударов обращались в прах вампиры, издыхали и возвращали себе человеческий вид оборотни, истекали ихором демоны и кончались существа, что хуже любого демона. Я уничтожал пришельцев из иных миров, не подчиняющихся законам жизни и смерти, если и то и другое им вообще знакомо! Случалось, и меня били – но лишь для того, чтобы быть битыми во время реванша. И никогда еще справиться со мной не получалось так просто.