Витамин любви
Шрифт:
5
14 февраля 2010 г.
Глафира еще с порога почувствовала аромат запеченной курицы, улыбнулась, открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру. Из полумрака передней появился Адам.
– Ну, наконец-то! – Он с нежностью обнял жену. – Я тут с ума схожу от скуки… Как же это, оказывается, трудно – сидеть дома. И чего только женщины стремятся к этому? Проходи, я уже заждался…
Он нашел губами ее губы, прижал Глашу к себе.
– Сегодня День всех влюбленных, значит, и наш. Я, конечно, не повар, но кое-что приготовил. Точнее, не я, а плита. Чувствуешь, как пахнет?
– Чувствую!
– Что, клиентов много? – Адам помог жене раздеться, отнес одежду в шкаф. – Мой руки и садись за стол. Я понимаю, что многим подобные романтические вечера кажутся пошловатыми и все такое… А мне нравится, когда накрыт стол и двое сидят при свете свечей… И еще – вот!
Неизвестно откуда перед Глафирой появился большой букет розовых роз.
– Это тебе, Глашенька!
– Адам, ты удивительный человек… – растроганно проговорила Глаша. – Нет, ну на самом деле. Все приготовил, целый вечер ждал, жена заявилась поздно, почти ночью, и – ни слова упрека. Просто золото. Не знаю, кого мне благодарить за то, что у меня такой муж…
– Я же понимаю, что у тебя работа. Бывает, иногда и я тоже задерживаюсь, а иногда – сама знаешь – приходится подбрасывать до дому припозднившихся посетителей нашего ресторана. Так что я и бармен, и водитель в одном лице. Так-с… С чего начнем? С салата?
– Давай с салата. Сегодня так много чаю выпила… на улице ветер, холодно, все время хотелось горяченького.
– Глаша, я вижу, ты хочешь мне что-то рассказать.
– Я не могу, Адам. Не тот сегодня день.
– Но это же не касается нас.
– Нет. Если только косвенным образом. Сегодня пришла одна клиентка. Одноклассница Лизы… Вот ведь как бывает в жизни. Так не вовремя, в День всех влюбленных… Будто насмешка какая-то! – И Глаша в двух словах рассказала мужу о беде, постигшей Елену Семенову, преподавательницу физики в школе.
Адам молча слушал, потом заметил:
– Но люди действительно меняются. И та Лена Семенова, что была прежде, когда Лиза училась с ней, могла за то время, что они не общались, на самом деле превратиться в монстра. Или в тихую садистку. Я сколько угодно случаев знаю, когда учителя издевались над учениками. Вот невзлюбят кого-то и мучают, унижают. К тому же сама знаешь, что сейчас в школе творится. Не представляю, как вообще учителя выдерживают. Вероятно, у вашей Елены Александровны оказалась травмированная психика, и она, быть может, сама того не сознавая, довела ученицу до самоубийства.
– Но девочка-то – круглая отличница. Эта двойка – просто случайность. Знаешь, бывает так, что-то недопонял, пошел по ложному пути и схлопотал пару… Но из-за этого не кончают с собой! Да… Самое-то главное! Сегодня вечером, буквально несколько часов тому назад, нашли труп одноклассницы погибшей Милы Казанцевой, девочки по имени Тамара, жившей на одной с ней лестничной площадке. И тоже с признаками отравления.
– И тоже с запиской?
– Вот про записку ничего не известно. Думаю, если бы была записка, мы бы уже знали.
– И что, вам поручили защищать эту учительницу физики?
– Ну да! Пришла ее родная сестра, Надежда, ужасно расстроенная, говорит, что переживает… Сестра пока еще дома, с ней еще только беседу провели, но наверняка задержат для допроса. Вот тогда-то ей и понадобится Лиза.
Адам вздохнул:
– Да уж, невеселая у вас работа, зато крайне полезная для людей. Знаешь, я далек от этой школы, от этой учительницы, но что-то мне подсказывает, что обе смерти, во-первых, как-то связаны, во-вторых, это не самоубийства, и в-третьих, надо бы дождаться результатов экспертизы, чтобы точно знать, чем были отравлены девушки, одним и тем же ядом или нет… И, конечно, важна почерковедческая экспертиза. На самом ли деле ту записку писала… как ее?
– Мила, – подсказала Глафира. – Знаешь, так ребенка хочется, но вдруг подумаешь, что с ним будет в школе, аж мороз по коже… До школы еще можно как-то оградить малыша от внешнего мира, нанять хорошую няню, потом отправить в хороший детский сад, а потом что? Где гарантия, что в частной дорогой школе не произойдет ничего подобного?
– Глафира, ты брось все эти упаднические настроения! Ребенок должен воспитываться в естественной среде, и чем больше ты будешь стараться оградить его, тем больнее и страшнее станет соприкосновение с этим миром в будущем. Жизнь продолжается, не надо ничего бояться. Ну, произошло в какой-то школе грандиозное ЧП, но никто же пока не знает, откуда тянутся нити этого преступления…
– Значит, ты считаешь, это преступление?
– Да больше чем уверен… Ну, сама подумай. Если бы у вашей учительницы была репутация садистки, то все бы об этом знали, и уж ее родная сестра – тем более. И она, рассказывая Лизе о том, что произошло, сообщила бы всю правду, чтобы Лиза смогла выстроить правильную защиту. Нет, не думаю, что дело в учительнице. Да к тому же еще, как я понял, девочка была потенциальной медалисткой. Что-то здесь не так… Ты знаешь, я большой фантазер, ужасно люблю все угадывать, а потому всегда, когда ты рассказываешь мне свои истории, придумываю самые невероятные причины преступления. Вот и сейчас, знаешь, что пришло в голову? А что, если у этой Милы и вашей учительницы была одна и та же любовь? Один и тот же мужчина? Ведь Мила – ученица одиннадцатого класса. То есть вполне уже сформировавшаяся девушка. И она могла быть влюблена… Словом, покажет вскрытие – была ли она невинной девочкой или же жила активной женской жизнью… Потом – ее окружение. Наверняка найдутся девочки-подружки, которые выложат вам всю правду о ней, о вашей учительнице и, конечно, о соседке Милы – Тамаре. Так что сейчас мы с тобой все равно ничего не придумаем. Давай уже, отключайся от этой темы и переключайся на меня…
Глафира улыбнулась:
– Адам… Я и не заметила, как съела полкурицы.
– И на здоровье!
– И пять фаршированных яиц! И огромную порцию салата! И мясной рулет! Что делать? Так все было вкусно!
– Я рад.
– У меня не получится похудеть. Никогда.
– Ты еще не знаешь, что я приготовил для тебя!
И тут Адам, сияя от предвкушения того, что он доставит радость Глафире, принес из кухни блюдо с заварными трубочками, заполненными кремом.
– Вот так люди и погибают от чревоугодия, – простонала Глафира. – Ты же знаешь, как я их люблю…
– Главное, что они наисвежайшие и сделаны по моему заказу. К тому же я понимаю, какая у тебя собачья работа, как часто приходится тебе сталкиваться с негативными сторонами действительности. Так вот, знай, в жизни много и приятного…
Дрожащий свет свечей окрашивал комнату в теплые оранжевые тона. Адам любовался лицом Глафиры, ее блестящими карими глазами, полными губами, перепачканными в креме, порозовевшими щечками.
– Адам… – Глафира бросила на него взгляд, преисполненный любви.