Витамины любви, или Любовь не для слабонервных
Шрифт:
— Я надеялся, что тебе просто надо расслабиться. И еще. Я тебя любил. И все еще люблю. — Последнее слово он пробормотал себе под нос.
— Джейсон, — сказала я. — Все это очень мило, но почему тебя именно сейчас волнует, что я думаю? Ты ведь вроде ушел?
Джейсон, сидевший в кресле-качалке, наклонился вперед:
— Ханна, я привел тебя сюда, потому что меня смутило то, что ты сказала в Полейте. Я тебя все еще люблю. До сих пор. И все же, если ты не хочешь того же, чего и я, тогда, как бы я тебя ни любил, я не могу тратить свою жизнь на тебя. Я очень увлекся Люси, и… у нас общие стремления. Я мог бы быть очень счастлив с ней. Но, Ханна, ты — любовь всей моей жизни. То, что ты сказала в Полейте, дало мне надежду на то, что еще не все потеряно. Но на этот раз, если мы хотим быть вместе, надо все сделать, как положено. Не просто вдруг возобновить отношения. А рассмотреть все стороны проблемы. Что-то изменить.
Я сдерживалась изо всех сил. Происходящее, сильно смахивало на дурацкое ток-шоу. Все-таки он нытик.
Психотерапевт улыбнулась Джейсону. Ясно, ей нравится, когда люди выворачиваются перед ней наизнанку. Я тоже ему улыбнулась, хотя более натянуто, чем она. Поймите меня правильно. Было приятно узнать, что он еще любит меня. Я испытывала к нему те же чувства. Но если тебе говорят, что ты чья- то любовь до гроба, то это уже давление на психику. Психотерапевт почувствовала, что у нее появился шанс.
— Ханна, вы согласны, что не слишком эмоционально открыты?
Я посмотрела прямо на нее и заговорила медленно, подчеркивая ключевые слова, чтобы до нее дошло:
— У меня работа такая — я не с эмоциями имею дело, а с фактами. Я не привыкла иметь дело с выяснением причин. В моей работе не имеет значения причина поступка. По сути дела, для успеха моей работы важно, чтобы я была эмоционально закрыта. А не эмоционально открыта, — добавила я с нажимом. У нее рот приоткрылся.
Я собиралась добавить: «Для меня факты — источник существования», но тут взглянула на Джейсона: он закатил глаза и одними губами беззвучно произносил эту же фразу. Я поняла, что с нее надо было начинать. Так что я ограничилась словами:
— Ну да. Согласна с вашей последней фразой.
Психотерапевт облизнула нижнюю губу:
— Видите ли, Ханна, в некотором смысле психотерапевт — вроде детектива. Ищет мотивы поступков человека и вынуждает его раскрыть свой внутренний мир.
Если это была попытка заставить меня ощутить нашу с ней внутреннюю связь, она провалилась. Я ничего ей не ответила, только выковыряла что-то липкое из-под ногтя. Тогда она быстро добавила:
— Ханна, можете ли вы вспомнить время своей жизни, когда вам была присуща большая эмоциональная открытость, чем сейчас?
— К чему этот вопрос? — спросила я, пощелкав языком.
Она притворилась, что ищет что-то перед собой на столе, но я заметила, как ее взгляд метнулся к запястью — посмотреть на часы.
— Я подумала, что, возможно, в вашей жизни было какое-то событие, которое могло привести вас к убеждению…
— Какому убеждению?
— Убеждению, что эмоциональная открытость опасна.
— В моей работе она опасна. Даже очень. Я хочу сказать, если работаешь под прикрытием и…
— Она говорит не о твоей дурацкой работе! — завопил Джейсон.
Психотерапевт приняла смущенный вид:
— Ханна, Джейсон, боюсь, наше время истекло. Может, кто-то из вас хочет что-нибудь добавить?
— Да, — сказал Джейсон, — я хочу добавить. Я знаю, у меня есть недостатки, но у нее их больше, и теперь, когда она сказала, что хочет еще раз попробовать, я растерялся. Хотя мне очень неудобно перед Люси, но я хочу дать Ханне еще один шанс, однако, чтобы у нас все получилось, она должна немножко научиться отдавать, адаптироваться…
Психотерапевт заерзала в кресле:
— Джейсон, извини. Мы должны заканчивать через секунду. Меня ждет следующий пациент.
— Ладно, но я просто хочу, чтобы она знала: если бы она призналась, почему она такая, все бы изменилось. Я хочу сказать, она даже не сказала вам… — Он свирепо смотрел на меня.
Психотерапевт поднялась с места:
— Боюсь, нам пора заканчивать. — Сделала паузу. — Не сказала чего?
Я нахмурилась, глядя на Джейсона. Потом поняла:
— Ах, вот в чем дело. Он имеет в виду, что я уже была замужем… В двадцать лет. В течение пяти месяцев. Я бестолковая старая разведенка, обремененная тоской и сожалением. Это к делу относится?
Глава 6
Этот факт — единственное, что роднит меня с Дженнифер Лопес. Хотя нет, еще нас объединяют размеры наших задниц, но об этом я лучше промолчу. Видимо, я не настолько готова к самобичеванию, насколько следовало бы. Боже, до чего все получилось неловко. Свадьба была на широкую ногу. Отцу хотелось пустить пыль в глаза. Я и сама люблю показуху, так что с радостью согласилась на все его выдумки. В душе все пело: я — невеста! Все должны прыгать вокруг меня! В день, когда выходишь замуж, тебе все можно. Свою школьную подругу Мартину я попросила быть подружкой невесты. Она спросила:
— Приглашаешь, потому что я толстая?
— Правильно мыслишь, — ответила я. — Потому только и пригласила. Думаю, рядом с тобой я буду кл-л-лассно смотреться.
— Ясно, — ухмыльнулась она, — тогда я согласна.
Мартина была одной из немногих, кто не считал мой брак с Джеком ошибкой. В основном все родственники были в отчаянии. Только отец жены кузена, которого я видела два раза в жизни, сказал мне: «Поздравляю. Я не поддерживаю этих «феминисток». Как они там себя называют — «одиночки»? Жизнь женщины бессмысленна, если ее рука не зажата в твердой мужской руке». Я ответила: «Вот как? Никогда не была поклонницей садо-мазо». Большинство родственников вообще никак не могли решить, одобрить мой поступок или осудить. Пора ли мне стать солидной замужней дамой, или же я связываю себя семейными узами, едва выйдя из подросткового возраста.
А жена кузена так отреагировала: — Ханна, выходить замуж в таком возрасте ненормально, тем более ты — из среднего класса, и у тебя есть образование. Скорее всего, тебе захочется сделать карьеру — здесь нужна определенная свобода, ты должна сначала примерить другие социальные роли и изучить свои личностные возможности.
Надо так понимать, что совместить это нельзя. Я посмотрела на нее так, будто она спятила. Во-первых, у меня не было еще образования. Во-вторых, почему замужество должно помешать карьере? Оно больше, чем свобода, может помочь: если повезет, мне больше не придется тралить улицы в поисках мужчин в любое время суток. В-третьих, не могла же она считать Джека, как она выразилась, «моим первым»? Возмущают меня люди, которые произносят фразы типа «мой первый». Собеседник, домысливая фразу, неизбежно представляет, что имеется в виду секс. Это пошло.