Витька с Чапаевской улицы
Шрифт:
— Володька? — улыбнулся Филя. — Он из города… Жил в Семенихе, это в пяти километрах отсюда… Он спер у немца гранату и взорвал склад боеприпасов… Грохнуло, даже у нас слышно было. Полицаи его уже неделю разыскивают… А он разве не в вашем отряде?
— Не до утра же нам ждать, — сказал Витька. — Айда!
Прячась в тени, они подобрались к железной бочке. Витька попробовал открутить металлическую пробку — ни с места. Тогда Коля достал из кармана платок, обернул пробку и стал потихоньку колотить камнем. Пробка подалась.
Филя
Набрав целое ведро, они облили стену дома. И в этот момент в сенях что-то грохнуло и покатилось по полу. В ту же секунду оттуда пулей выскочил Сашка и, волоча туго набитый мешок, бросился в огород.
Стало тихо. Там, за стеной, смолкли голоса. Отворилась дверь, и кто-то вышел. Мальчишки затаились возле бочки. Из шланга бесшумной струёй лился бензин. Человек потоптался на крыльце, откашлялся и вдруг — яркая вспышка и автоматная очередь. Стрелявший расхохотался и, громко топоча, ушел в избу.
— Я закрываю, — сказал Витька.
Гвоздя они не нашли. Закрыли дверь на щеколду, вставив в прорезь щепку. Филя принес еще одно ведро с бензином. Коля выплеснул его на крыльцо. Витька выдрал из паза бревен клок пакли, намотал его на палку и вымочил в бензине — А теперь подальше от дома! — прошептал Витька.
— Дай, пожалуйста, мне? — попросила Алла, она спряталась за колодцем. — Я тебя очень прошу.
Витька на секунду замешкался, потом отдал ей спички, палку и отошел к ребятам. Алла чиркнула спичкой, и факел ярко вспыхнул.
— Бросай! — шептал Витька. — Ближе нельзя! Там кругом бензин!
Алла сделала еще два шага и, размахнувшись, бросила факел на крыльцо. Яркое пламя озарило девочку, стену дома, березу у крыльца. Пряча лицо от жара, Алла мотнулась в сторону. Витька схватил ее за руку.
— За мной! — крикнул он и, больше не таясь, припустил по огородам к лесу.
Они пробирались вдоль шоссе лесом, опасаясь встречи с немцами или полицаями. С дороги доносилось фырканье моторов, лязг гусениц, немецкая речь. Иногда высоко пролетали самолеты.
— Посмотрите, на дереве белый флаг! — показала Алла, И действительно, на вершине высокой сосны развевалось длинное белое полотнище.
— Там кто-то сидит, — сказал Гошка.
— Не сидит, а висит, — поправил Витька. — Причем вниз головой.
Это был мертвый парашютист. Он висел метрах в десяти от земли. Стропы и разодранный купол оплели ствол и ветви. Тело застряло в развилке.
— У него на пальце перстень, — заметила Алла. — Это не наш. Наверное, немец.
— Надо посмотреть, — сказал Витька.
— Полезешь на дерево? — спросил Гошка.
— Не ждать же, когда он свалится?
Витька подошел к сосне, посмотрел вверх и поплевав на руки, ухватился за нижний
— У него должен быть пистолет, — спустившись вниз, сказал Витька и нагнулся над летчиком. Пистолет оказался под кожаной курткой, на спине. Это был новенький вороненый браунинг с запасной обоймой.
— Найдут у тебя оружие — пиши пропал, — сказал Гошка.
— Лучше, думаешь, выбросить?
— Я бы выбросил.
— Когда сам найдешь пистолет — и выбрасывай, — насмешливо сказал Витька. — А я оставлю.
— Лопаты нет, — сказал Коля. — Надо бы закопать… Человек все-таки.
— Какие они люди, — сплюнул Соля Шепс. — Тебя они не стали бы закапывать.
— Я ветками забросаю, — сказал Коля и стал обламывать с молодых елок зеленые лапы.
Месяц сбоку заглянул в шалаш, и сосновые иголки призрачно засияли. В шалаше было тепло. В одном углу вповалку лежали мальчишки, в другом — Алла с Люсей. У входа звенели комары. И хотя ребята расположились подальше от шоссе, глухой гул моторов явственно доносился сюда. Немецкие части шли и шли на восток.
— Эх, скорее бы к своим попасть… — мечтательно сказал Гошка. — Как началась война, я еще ни разу не выспался как следует!
— Я ничего, высыпаюсь, — зевнул Сашка.
— Нам немцы не давали спать, — сказал Соля. — То прожектором в глаза светят, то палят из автоматов. И так всю ночь.
— Коля, почему наши отступают и отступают? — спросила Алла. — Когда же будет этому конец?
Бэс зашевелился в своем углу, но промолчал. — Я не верю, что немцы смогут победить, — сказал Витька. — Такого еще в России не бывало.
— А татаро-монгольское иго? — спросил Гошка.
— Тогда вся Россия была поделена на отдельные княжества, — вступила в разговор Люся. — А князья все время ссорились, вот татары и воспользовались… А сейчас все республики — одно целое.
— Вот что значит отличница — все знает! — хохотнул Ладонщиков, — Вспомните Отечественную войну тысяча восемьсот двенадцатого года, — сказал Коля Бэс. — Наполеон Москву занял, а русские все равно победили.
— Тогда самолетов не было, — проворчал Гошка. — И на голову людям не падали бомбы.
— Пушки-то были, — сказал Коля.
— Тебе-то что, — усмехнулся Гошка. — Ты немецкий знаешь. Ты с ними поладишь, даже если фашисты победят…
Коля завозился на полу, потом сел. Сквозь ветви шалаша пробился голубоватый свет — и очки заблестели.
— Я не люблю драться, — тихо сказал Бэс. — Но сейчас я бы тебе с удовольствием дал в морду.
В шалаше стало тихо. Все ожидали, что Гошка сейчас вскочит и начнет обзывать Колю разными словами. И может быть, придется их разнимать. Но ничего не произошло. Гошка молчал, и это было совсем на него не похоже. А немного погодя послышался негромкий свист. Гошка старательно свистел носом, делая вид, что спит.