Витки времени

Миллер Питер Шуйлер

Моран весь дрожал. Если бы не сильная рука старика и не его властные глаза, то ее полные алые губы выпили бы его до дна. И он даже не смел предполагать, что было бы потом. Чем же она была — она, с телом женщины, очарованием женщины, теперь высохшая и бескровная, как сухая змеиная кожа? Что за сверхъестественная сила поддерживала в ней жизнь в хрустальной гробнице, и даже потом, когда она вышла наружу? Какова была бы расплата за ее прощальный поцелуй? Расплата или награда?

— Расскажи мне об этом, — хрипло сказал Моран. — Чем была она?

— Она была ключом ко всему, — ответил старик. — И на это есть причина. Они были очень умны, эти древние ловчие, которые построили этот город и поместили ее здесь. Они знали,

что делали, но теперь, — он высокомерно сплюнул, — теперь они совсем деградировали, одичали, и то, что делают сейчас, делают лишь по привычке, потому, что это делали их отцы и отцы их отцов, а у самих нынешних ловчих мозгов не осталось ни пинты. Они просто делали то, что и всегда. Может, они считали ее богиней, если у этих тварей вообще могла быть богиня. Но, так или иначе, все обстояло так, что всякий раз, когда Сириус светил прямо в Серную Дыру, они приносили пищу и оставляли ее перед хрустальной гробницей. Этим мы здесь и жили, и жили люди до нас, Бог знает, сколько времени. Она же никогда не прикасалась к еде — это было не для нее. Мы были пищей, которой она жаждала! Я не знаю, где они взяли ее, те древние ловчие. Может, нашли здесь, а может, она прилетела с другой звезды или даже из иной Вселенной, но они заперли ее в хрустальную гробницу, чтобы не дать добраться до них самих. Она уничтожила бы их всех. Она не проводила никаких различий. Она забирала всех, до кого могла дотянуться. И, возможно, именно ты знаешь, почему они умирали с улыбкой на губах. Таков был выбор, который мы тут предоставляли нарушителям закона — быструю смерть от меча или неизвестную судьбу от ее рук! Некоторые выбирали ее... Я думаю, именно для этого и была посажена жаба. Ей были нужны сильные мужчины, крупные мужчины, мужчины с мозгами, которые могли бороться, чтобы она играла с ними, как с рыбой, прежде чем вытянуть из них жизнь. Ловчие приносили то, что могли поймать, и те, кто сумел пройти мимо жабы, годились для нее. Чтобы обмануть жабу, нужен быстрый ум и сильное тело, так что она получала лучшее из имеющегося.

— Но почему вы оставались здесь? — спросил Моран. — Должен же отсюда быть какой-то другой выход!

— Черт побери, мы пробовали все, — воскликнул какой-то, весь в шрамах, метис с одной из земных колоний. — Отсюда нет пути, кроме того, каким мы попали сюда, но там жаба и ловчие. А теперь, когда мертва она, ловчие перестанут носить сюда еду. Так что убить ее было самой большой глупостью!

Моран прищурился.

— Готовы ли вы рискнуть с ловчими, если я разберусь с жабой? — спросил он.

Все пустыми глазами уставились на него.

— Ловчие громадные, но глупые, — продолжал он. — Некоторые из нас сумеют пройти мимо них. Но хватит ли у вас мужества попытаться?

Они выходили вперед, один за другим, пока все не столпились вокруг него.

— Ладно, — сказал он им, — у вас есть шкуры — сделайте мне две веревки, крепкие и длинные, какие только сумеете. А мы с дедом проделаем все остальное.

БЫЛА УЖЕ ночь, когда они пересекли вершину подъема и, крадучись, стали спускаться по ущелью — десяток мужчин, вооруженных лишь камнями, кремниевыми ножами и голыми руками. Впереди шел Моран, настороженно глядя по сторонам и чутко прислушиваясь, чтобы вовремя заметить малейшие признаки опасности, а рядом с ним шагал старик, покачивая и баюкая свой любимый меч.

Вскоре после рассвета Моран отдал приказ. Они крепко привязали его тело веревками и закрепили концы на выступах утеса. Моран медленно подошел к краю ямы. Жаба ждала. Потом неторопливо начала подниматься ее плоская голова, мигнули золотистые глаза, и из ее раздувшегося горла вырвались гипнотические трели. От ужаса ледяной пот покатился по телу Морана. А что, если веревки не выдержат?

Он был на привязи и зачарованно уставился на отвратительную жабью морду, появившуюся над краем ямы. Стиснув зубы, Моран взмахнул руками. Трели тут же смолкли, мышцы гигантской жабы напряглись. Моран с криком бросился назад.

За ним мгновенно метнулся бледный язык. Моран ощутил, как его обволокла липкая масса, почувствовал, как кожаные веревки впились в тело, когда его попытались сдернуть с края ямы. Он задыхался, хрипел, в легких совсем не осталось воздуха. Затем он услышал стук шагов по камням, это к нему бежал старый Майкл. Раздался лязг стали о камень, и к его ногам упал отрубленный язык. Второй удар перерезал веревки, и они оба прыгнули в яму, оказавшись прямо на широком черепе жабы. Перехватив у старика меч, Моран высоко поднял его над головой и ударил изо всех сил. Кровь и мозги брызнули из пробоины в черепе чудовища, в предсмертных судорогах жаба сбросила их с себя. Затем все стихло. Два новоявленных Ионы взобрались по колоссальной туше мертвой жабы и выбрались из ямы с другой стороны. За ними уже спешила вся их команда.

И тут проснулись ловчие. В рассветных лучах Моран увидел, как их неуклюжие фигуры бредут меж холмами, перекликаясь странными, мурлыкающими звуками. Он увидел глаза наследников некогда великой расы, светящиеся во тьме, как золотистые луны, услышал, как топочут они, взбираясь вверх по гигантской лестнице.

Моран взглянул на деда. Старик стоял, прочно уперев ноги в каменистую землю, его белые волосы развевались на ветру. Позади стояли десять человек с мрачными лицами, вооруженные камнями, ножами и дубинами, готовые умереть в битве с нечеловеческими гигантами величиной раз в тридцать больше них. Они могли бы еще убежать в пустынном городе, прячась в обломках разрушенных зданий. Но здесь, на узком уступе, они не имели такой возможности. Даже двуручный меч ничего бы не смог сделать с телами гигантов.

Моран осторожно взял старика за руку.

— Отдай мне меч, — сказал он. — Ты достаточно поразвлекся. Позволь теперь Пэдди Морану оказать подобающий прием этим тварям.

Покачивая меч в руках, точно младенца, как делал его дед, Моран стоял, глядя, как приближаются чудовища. Их головы уже нависали над ним, они были почти в пределах досягаемости. Моран бросил через плечо:

— Ждите... А затем бегите у них между ног. Они будут немного заняты, и, возможно, вам удастся убежать.

Опустив меч вниз, он приготовился к первому бесполезному удару.

И тут что-то черное с воплем появилось в его поле зрения. Большие, широкие крылья... и длинные, ослепительные копья боевых лучей, летящие струями белого огня. Это сотнями и тысячами падали с облаков мюраты.

Изумленные ловчие столпились на лестнице, подняв вверх свои уродливые головы, и тут они попали под обстрел. В панике они ринулись бежать вниз по лестнице и потом по разрушенному городу, но бесполезным было это бегство, их уже взяли в клещи и им на головы падал настоящий ливень ослепительных лучей и острых копий. Пятеро ловчих упали мертвыми, другие, шатаясь и хромая, пытались сбежать, но тоже падали один за другим и оставались неподвижно лежать на мертвых камнях.

Потом от крылатой орды отделилась маленькая фигурка и подлетела к замершим людям. Она ловко затормозила и приземлилась у самых ног Морана.

— Поздравляю тебя, о, человек! — прокаркала она. — Шаг сдержал свое слово. Жизнь за жизнь — таков закон.

Это действительно был мюрат Шаг, и он показал им путь через горы перед тем, как вернуться и закончить резню, начатую его крылатыми легионами. С незапамятных времен ловчие и мюраты враждовали друг с другом, и много родичей Шага пошли на прокорм гигантской жабе в яме ловчих. И никто из них прежде не сумел сбежать, чтобы привести всю расу в скрытую цитадель гигантов. И только Шаг спасся при помощи Морана и сумел воздать ловчим по заслугам.