Виток истории
Шрифт:
— А почему бы мне и не остаться здесь? Его взгляд, как обычно, был вопросительным. Губы Роберта шевельнулись, но он взглянул на Светова и промолчал.
— Счастливого пути, друзья, — сказал Ким с таким видом, как будто ничего особенного и не случилось, а его решение не должно было явиться для них неожиданностью.
…Трое землян очутились у бурлящего фиолетового ручья. Вдали у холма виднелся нацеленный в небо нос ракеты. Он казался единственной реальностью на этой планете…
САМАЯ БОЛЬШАЯ ФАНТАСТИКА
Вместо
Андрей оставил свой корабль на орбите — автоматы введут его в шлюз спутника, — а сам устремился вслед за товарищами к Земле. Защитная энергетическая оболочка, образованная его телом, была совершенно прозрачной, незаметной глазу. Казалось, что он летит сквозь атмосферу без всякой оболочки. Он наблюдал нежные полутона — светло-малиновые и сиреневые с золотистыми искорками; гигантские цветы, которые медленно раскрывали пламенеющие, подернутые пеплом лепестки. Новыми органами — энергоанализаторами он чувствовал изменение полей, а инфразрение давало ему возможность воспринять краски такой чистоты, что, хотя он их видел уже много раз, по-прежнему замирало сердце от восхищения. Время от времени совсем близко рождалось облако — это, наткнувшись на его защитную оболочку, взрывались метеориты.
Расплылись очертания материков, возникли знакомые панорамы научных и промышленных центров. Вот и купола Седьмого центра, куда он должен прибыть. Андрей с невольной гордостью подумал, что в этот раз привез наиболее ценный материал, и Нат Астроном, подняв на него полусонный взгляд, процедит редкую скупую похвалу: «Кажется, это в самом деле интересно».
Но по причинам, которых и сам не мог понять, Андрей не спешил к Нату. Опустился на окраине города науки, в лесу. Выключил оболочку, лег на спину, молча смотрел в блестящее, словно промытое и насухо вытертое, небо. Оно качалось над ним в зеленой оправе.
«А стоило ли улетать отсюда? — подумал он и удивился тому, что мог так подумать. — Глупости!» — пристыдил он себя.
Но, однажды придя в голову, мысль не хотела уходить. Она словно издевалась над ним: «А стоило ли улетать? А стоило ли?.. Да, ты видел то, чего не увидят другие. Самые фантастические рассветы и чудовищные вихри. Существ, которых не в силах представить воображение. Да, ты немало сделал в свои годы. И еще больше испытал: хорошего и плохого. Этого хватило бы другому на сотни лет. Но ведь, в конце концов, цель всех поисков — счастье. А оно ждало тебя здесь, на Земле. Так стоило ли улетать?»
«Чепуха! — сказал он себе. — Это радость возвращения опьянила тебя. Ты пьян. Вот и все».
Он прикрылся решительным ответом, как щитом. И коварная мысль отступила, ушла куда-то на задний план.
Сначала Андрей еще ловил в шелесте леса отдельные звуки, а затем весь этот зеленый шум, с жужжанием насекомых и пением птиц, с игрой светотени на листьях, с острыми и душистыми запахами, слился в одно, единое. Пронзительно-приятная мелодия наполнила каждую клетку тела, заставила все звучать и колебаться в едином ритме. Он почувствовал себя слитым неразрывно с деревьями, с шепчущими травами. Он — часть от части их, плоть от плоти.
«Это счастье пришло к тебе, старина», — лениво подумал он, улыбаясь.
И сразу же, вызванная этим ощущением, вернулась назойливая мысль: «Так стоило ли улетать? Ведь впервые ты испытал такое же чувство, такое же счастье в ранней юности. Это было несколько тысячелетий назад. Тогда ты еще никуда не улетал и ниоткуда не возвращался, не умел анализировать свои чувства, не осознавал алгоритмы сложных порывов. У тебя не было ни таких мощных органов-аккумуляторов, ни центров высшего контроля. Тогда ты еще и не начинал борьбу за счастье — оно само пришло к тебе. Здесь, на Земле».
Андрей уже не мог так просто рассеять и прогнать эти мысли.
«Выходит, и путешествие к центру туманности, опыты с растениями-змеями, исследование пучин Зрячего моря, где погиб Ив, необходимы только ради этого ощущения и этой мысли? А может быть, и не нужно было вовсе борьбы и трудного пути, переделки организма? Может быть, нужно другое: не уходить из детства, из юности, не улетать с Земли, не отрываться от природы — от того, что нас породило? Наоборот — слиться с этим все теснее. Тогда от нас не уйдет счастье? Такое же, как сейчас. Или как тогда, в юности?»
Он скользнул взглядом по птицам: «Они имеют все то, о чем я сейчас подумал. Они, да и все животные, никогда не отрываются от того, что их породило. Но счастливы ли они? Поменялся бы я с ними своей долей?»
Он понял, в каком месте размышлений допустил ошибку. Воспоминания обманули, увели в сторону на запутанные тропинки.
Его ощущения тогда, в юности, и сейчас были разными. Тогда он просто чувствовал себя частицей природы, такой улей как листья, как тонкий стебель цветка, как пчела, как небо, — не будь их, перестал бы существовать и он.
Но там, куда он устремлял свой звездолет, их не было. А он был. И приносил их с собой. Образовал атмосферу, поднял земное синее небо над горами фиолетовой планеты. Раскинул зеленые леса в страшных пустынях Спиральной.
И в юности, и сейчас он испытал счастье слияния с природой Но сейчас он был не просто частью ее. Он стал мозгом, сердцем, волей всего, что существует во Вселенной. Стал таким, пройдя невообразимо трудный путь.
Андрей оперся на правую руку, медленно встал, боясь спугнуть мысль. Зашагал по узкой тропинке, приминая травы башмаками.
«Кажется, я понял смысл человеческой жизни», — думал он, все еще не в силах поверить этому.
Сын. Фантастическая новелла…
Разрушенные ступени. Фантастический рассказ…
Загадка «акулы». Научно-фантастический рассказ….
Записки доктора Буркина. Фантастические рассказы…
Top I. Научно-фантастический рассказ…
На дне океана. Научно-фантастический рассказ…