Витражи
Шрифт:
Пыли стало больше, особенно живописно смотрелась та, что свисала с потолка и со стен. Я даже чихнул.
– Неженка, - фыркнул призрак в мою сторону.
– А, кстати, местечко - мечта сумасшедшего художника.
Я не мог с этим не согласиться. А вообще, что-то знакомое было в этом помещении, что-то… Я вспомнил, где еще видел такую паутину - в своем сне. С появлением Сашки витражи мне больше не снились, и я было решил… А, не важно, что я подумал, одно приятно, здесь была только паутина, витражей не наблюдалось.
На полу под толстым слоем пыли валялись бумаги, на полках -
– Почему маги не забрали все это?
– вслух удивился я.
– Ведь все это бесценно!
– Побрезговали?
– предположил Сашка.
– Да нет, - побрезговали бы копаться в вещах слабенькой ведьмочки, но, вспоминая ее прошлое пророчество, Александра Гордеко была великой.
– Скорее, испугались.
Я подошел к полке и провел рукой по переплетам, стирая пыль. "Высшие заклинания", "Белая магия как основа", "Правила магического боя"… Книжки как на подбор, я их, конечно, читал, но я-то маг Стихии, а такие книги разрешается только волшебникам, равным по силе Захару и другим.
– Так, - заключил я, - никакой ведьмой эта Гордеко не была, а белой волшебницей, и молодой она не умирала, бессмертной она была, вот и выглядела молодой. Ее убили.
– А ты не преувеличиваешь? Неужели тебе бы не сообщили о волшебнице, которая так правдиво предсказывала будущее? Да и мне бы сказали там о том, что нужно посетить это место…
Он размечтался. Его зачем-то вернули, но зачем еще не известно. Но вовсе не за тем, чтобы теперь у меня все легко получалось.
– …конечно, сказали бы…
– Сашка!
– прервал я его.
– Мы оба пешки, неужели не понял? И она была пешкой. Не удивлюсь, если ее убрали свои же.
– Призраки не бывают пешками, - возразил он.
– Призрачными пешками, - перефразировал я.
– Это без разницы.
Я убрал пыль с переплетов еще нескольких книг. Редчайшие экземпляры.
– Они просто все это похоронили!
– ужаснулся я.
Сашка больше не возражал.
А я тем временем открыл шкаф. Так, тетради, отлично. Книги есть и в библиотеке, и у меня, а мне нужны как раз личные записи Александры.
Тетрадей было много, они были почти без пыли, так как дверца шкафа была плотно закрыта. Все без подписей, только одна с витиеватыми буквами на обложке: "Дневник".
– Дневник, - прочел Сашка, смотрящий из-за моего плеча.
Я, ничем не руководствуясь, открыл последнюю исписанную страницу.
Почерк был размашистый, было видно, что человек торопился или нервничал. "Уже скоро, я знаю, - было написано чернилами.
– Это не изменить. Что ж, пусть так… Но как быть с парнем? Он придет лет через 60-70. Это долго! Это чертовски долго! Но если он не узнает то, что я должна ему сказать, он никогда не использует для себя то захудалое пророчество и не объединит… этих ослов. Что же делать?… Он ДОЛЖЕН услышать то, что я хочу сказать!
– затем пропущено несколько строк, и далее почерк был уже ровным и более мелким, похоже, волнение отступило.
– Прасковья передаст мои слова. Она узнает его. Его нельзя будет не узнать - ветер будет следовать за ним по пятам, так я ей и сказала. Что ж, меня уже ждут. Я знаю, что мои записи тронуть не посмеют, поэтому пишу, веря, что когда-нибудь их прочтут не мои враги", - витиеватая роспись "А. Гордеко" - и больше ничего.
– Здесь про меня, - выдохнул я.
– Она хотела передать мне те слова сама, но не смогла.
Страшно было даже представить, что было бы, не передай Прасковья мне их. Я был бы уже мертв, а мир потрясла бы война между магами и людьми…
Я еще полистал дневник. Здесь были в основном личные переживания и эмоции. Никаких пророчеств.
Я перебрал другие тетради. Рецепты, заклинания, географические карты неизвестных мне мест. Никаких пророчеств.
– А это что?
– окликнул меня Сашка.
Я поднял голову. Он стоял возле стены и вглядывался в доски.
– Что там?
– я подошел к нему.
– Тетрадь. Два слоя досок, а она посередине.
– Ты видишь сквозь стены?
– изумился я.
– Учусь.
Я вытянул вперед руку, призывая к себе спрятанную тетрадь. Миг - и она у меня на ладони. Толстая, в кожаном переплете. От нее так и веяло магией.
– Защищена, - понял я, - затем закрыл глаза и провел пальцами по обложке. Очень сильно защищена. Даже перворазрядный не откроет.
– А маг Стихии?
– забеспокоился Сашка.
– Кажется, могу.
– Но как же тогда она поставила такую защиту, если не была Стихией?
– Заклятие сборное, - пояснил я.
– Оно собиралось по чуть-чуть десятилетиями. Но к нему нет ключа.
– Как это? Ты не можешь его снять?
– Не знаю, по-моему, его не надо снимать. Тот, кто может, просто, - я резко распахнул тетрадь, - откроет!
– Вы, маги, все психи, - уверенно заключил Ухо.
– Ну, так что там?
– Пророчества, - я пролистывал страницы.
– Десятки тысяч пророчеств!
– А нельзя ли…
Сашка не договорил, потому что я, побледнев, впился взглядом в страницу.
– Это про деда, - и я зачитал: - "Человек золотой души, получивший огромное могущество, не справится с ним, не успевший ничему научить своего приемника, будет убит своими же друзьями, когда стекла из его сна разобьются".
Перед смертью дед сказал: "Вот стеклышки и разбились". Так сказал мне Захар. Значит, дедушка читал это. Или нет? Или это я подгоняю факты друг под друга, ничем не руководствуясь, кроме своего же воображения? Но почему Захар ничего не рассказал мне об этой предсказательнице? Я вообще никогда не слышал такого сочетания - Александра Гордеко. Как странно… Или Захар не знал или снова мне соврал…
– А нельзя ли, - снова начал Сашка, - произнести что-нибудь, чтобы все исполнившиеся за это время пророчества, исчезли? Иначе здесь неделю не разобраться.
– Не знаю, - признался я.
– Такого никогда не делали, даже исполнившиеся пророчества, как правила, хранят.
– И что же делать?
Я пожал плечами:
– Импровизировать, я полагаю… Сейчас попробую.
Я взмахнул рукой, чтобы тетрадь повисла передо мной в воздухе. Так, какое же заклинание можно использовать или как сочинить новое? "Ну же, Александра, ты же знала, что я приду. Не могла не знать. Помоги же мне!"