Vitrum Patrum (Житие Отцов)
Шрифт:
2. “Владыка приезжал в Гонконг два раза. Удивительно, что я, не зная Владыку, написала ему письмо, прося молитв и похлопотать об одной вдове с детьми, да и кроме того писала об одном интересующем личном духовном вопросе, но не получила ответа. Прошел год времени. Владыка приехал, и я попала в толпу, встречающую его. Владыка, обращаясь ко мне, сказал: “Это Вы писали мне письмо!” Я очень была поражена, так как Владыка меня никогда не знал и не видел прежде. Это было вечером в церкви. После молебна он, стоя перед аналоем, говорил проповедь. Я стояла рядом с моей мамой, и мы обе видели свет, окружавший Владыку до самого аналоя; сияние вокруг него шириной сантиметров в тридцать. Это продолжалось довольно долгое время. Когда кончилась проповедь, я, пораженная таким необыкновенным явлением, сказала подошедшей ко мне Н. В. Соколовой о том, что мы видели. Она ответила: “Да, многие верующие люди видели это необычайное явление”. Муж мой, стоявший неподалеку, тоже видел этот свет, окружавший Владыку”.
3. “Имею преклонные годы и могу скоро умереть, поэтому не хочу унести в могилу то, что Господь мне показал в назидание. Великая вера была у владыки Иоанна.
Кроме госпиталей, Владыка также посещал тюрьмы и служил Божественную литургию для арестантов на убогом маленьком столике. Но самая трудная работа для пастыря — это посещение душевнобольных и одержимых. Он резко делал различие между первыми и вторыми. В окрестности Шанхая был госпиталь для умалишенных. Владыке была дана духовная сила в общении с этими страшно больными людьми. Он сподоблял их Святых Таин и они, к удивлению, принимали его мирно и слушались Владыку. Они всегда с нетерпением ожидали его посещения и радовались его приходу.
Владыка обладал великим мужеством. Во время японской оккупации японские власти старались всеми средствами заставить русскую колонию покорить своей воле. Давление было оказано через возглавителей Русского Эмигрантского комитета. Два представителя этого Комитета пытались поддержать его независимость, и в результате оба были убиты. Страх охватил русскую колонию. Тогда владыка Иоанн, несмотря на угрозы русских, объявил себя временным главой русской колонии.
Митрофорный протоиерей отец Петр Триодин рассказывал, как однажды Владыка захотел подняться на стоящий у гавани японский миноносец. Матрос, стоявший там на страже, гнал его прочь, угрожая штыком. Но Владыка настаивал на своем. Стоявший на палубе японский офицер услышал этот спор. Он разрешил Владыке подняться на корабль. Владыка смело проследовал в офицерскую столовую, где в углу висел образ святителя Николая. Оказывается, этот миноносец, бывший русским, был затоплен в японскую войну и поднят японцами на поверхность со дна морского. Владыка указал японцу-офицеру на образ и сказал, что святитель Николай здесь хозяин и благодаря ему миноносцем совершается благополучное плавание. Поэтому, поучал Владыка, японцы должны не забывать это и всегда теплить перед образом лампаду. Всегда должны относиться с почитанием к Угоднику Божию.
Во время японской оккупации было особенно опасно ходить ночью по улицам, и большинство людей старались быть дома до темноты. Владыка все же не обращал внимание на опасность, продолжая посещать больных и нуждающихся в любой час ночи, и его никто не трогал.
К этому времени относится поразительный случай, свидетельствующий, как Владыка духом слышал на расстоянии и спешил помочь призывающим его. Как-то раз, в 1968 году, к нам в Братство преп. Германа Аляскинского пришла одна дама и сообщила, что зовут ее Анна Петровна Лушникова и что, узнав о нашем собирании сведений о владыке Иоанне, требует, чтобы мы сразу же, не откладывая, записали следующее. Она рассказала, что по профессии она учительница пения и что когда-то очень помогла владыке архиепископу Димитрию своими советами правильно дышать при произнесении звуков, тогда как пользующие его врачи были бессильны помочь. По прибытии владыки Иоанна на Дальний Восток всем сразу стала заметна его неясная дикция. Говорили, что он от роду заика, что он был ранен в области рта и т. д. Но она сразу же поняла, в чем дело и явилась к нему с предложением помочь. По ее утверждению, у Владыки было полное истощение организма. От слабости нижняя челюсть отвисала и мешала ясно произносить слова. Она указала ему, как следует правильно дышать, артикулировать и прочее. Он начал регулярно к ней ходить на упражнения, смиренно сидел и выводил “о-о-о,” “а-а-а” и т. д. С благодарностью платил, всегда оставляя “бумажку” — двадцать американских долларов. Речь Владыки исправлялась, но когда наступал пост, дефект опять давал себя знать, и опять он шел к ней. Она старалась помочь, чем могла и, видя в нем человека Божия, очень полюбила его и стала его духовной дочерью.
“В Шанхае в 1945 году, — поведала нам Анна Петровна, — меня ранили во время войны, и я умирала во французском госпитале. Я знала, что умираю и просила передать Владыке, чтобы он пришел и меня приобщил. Было приблизительно десять или одиннадцать часов вечера, на дворе был шторм, буря с дождем. Я рвалась и ужасно мучалась. На мои крики вызвать Владыку приходили врачи и сестры и говорили, что это не мыслимо, так как военное время, и госпиталь на ночь наглухо закрыт и что нужно ждать до утра. Я, ничего не слушая, продолжала кричать: “Владыка, прииди! Владыка, прииди!” И никто не мог моего желания сообщить ему. Вдруг, при этой бури, вижу: в арке дверей палаты появляется Владыка, весь мокрый, и идет ко мне. Так как это было что-то в виде чуда, этот его приход, то я начинаю ощупывать Владыку, живой ли он, и спрашиваю: “Или это Ваш дух?” Он, тихо улыбаясь, говорит: “Живой,” и приобщил меня. Тут я уснула и спала после этого восемнадцать часов. Со мной вместе в палате еще была вторая пациентка. Она тоже видела Владыку приобщающим меня. После того как я проснулась после восемнадцатичасового сна, чувствовала себя здоровой и говорила, что это потому что Владыка приходил и причастил меня. Но мне не верили и говорили, что Владыка никак не мог войти в закрытый госпиталь в такую ночь. Я спросила у соседки по палате, и она подтвердила, что Владыка был, но нам все равно не верили. Но факт налицо — я жива и чувствую себя хорошо. В это время не верящая мне сестра поправляла мне постель и обнаружила, как бы в достоверность — под подушкой положена была Владыкой “бумажка”, двадцать американских долларов! Он знал, что я очень много должна была госпиталю и что я нуждаюсь уже и положил их. Потом он подтвердил, что клал их под подушку. С тех пор я поправилась. Потом, уже в 1961 году, он меня после страшной автомобильной катастрофы, опять в госпитале, приобщил и исцелил”.
На этом закончила свой рассказ и ушла Анна Петровна, никак не хотевшая умереть без напутствия Владыки. И ее желание, уже после смерти самого Владыки, все же, как видно, исполнилось. Прошло некоторое время после нашей встречи. Как-то придя домой со всенощной под Преображение Господне, Анна Петровна умерла от угара ночью в своей квартире. В ту же ночь под Преображение Ольга И. Семенюк, близко бывшая к Владыке по Шанхаю, видела во сне, что в новом соборе в высоко поднятом гробу лежит мертвая Анна Петровна, и владыка Иоанн в мантии ходит и кадит вокруг нее и под торжественное хоровое пение ее отпевает. Наутро узнали о ее скоропостижной кончине. Тогда нам стало понятно, почему Господь ее надоумил придти к нам и спешно потребовать, чтобы засвидетельствованы были ее показания о прозорливости и чудотворении нашего дорогого Владыки, который уже в том преображенном мире в день Преображения ее отпел.
6. “Гугнивый Моисей”
“Когда человек снабдит душу свою Словом Божиим, — учил преп. Серафим Саровский, — тогда исполняется он разумением того, что есть добро и что есть зло,” и таким образом смысл подвига оправдывается на деле именно распознанием, где правда и где ложь. Так и Владыка показал подлинность своего подвига, когда трезво показал соблазн в Московской Патриархии и этим спас массу православных русских людей, соблазненных советской “русскостью”, и вывел, подобно Моисею, на свободу верных сынов Зарубежной и грядущей Руси.
В конце войны со стороны Московской Патриархии были сделаны усиленные уговоры и давления на русское заграничное духовенство с целью подчинения патриарху Алексию, преемнику Сергия, которого Сталин поставил в патриархи, желая использовать религиозные чувства русского народа, чтобы приостановить стихийный переход населения к немецким войскам как освободителям от ненавистного коммунистического ига. К 1939 году Православная Церковь внешне была почти уничтожена; несмотря на предательское “сергианство”, на много миллионов верующих на свободе оставалось лишь несколько иерархов. А тут вдруг выборы патриарха! Везде демонстрировался документальный фильм о выборе патриарха, бьющий на национальное чувство верующих. В Китае все иерархи, кроме владыки Иоанна, соблазнились “сергианством” и перешли в Церковь в СССР, вопреки клятве, данной Зарубежному Синоду. Весной 1946 года Владыка подвергался особенно сильному давлению и угрозам как со стороны своего правящего архиерея архиепископа Виктора, так и со стороны назначенного быть экзархом патриарха Алексия на Дальнем Востоке митрополита Нестора, на что владыкин ответ был прост, ибо ему все было ясно: “Я подчиняюсь Заграничному Синоду, и как он мне укажет, так я и должен поступать”. После долгого военного перерыва пришел Указ Архиерейского Синода о возведении епископа Иоанна в Архиепископы с непосредственным его подчинением Архиерейскому Синоду. Когда архиепископ Виктор “отстранил” архиепископа Иоанна своим указом и запретил его в священнослужении, то владыка Иоанн, вместо того чтобы покинуть собор, возшел на амвон и сказал молящимся, что он отстранен архиепископом Виктором за то, что остался верен присяге, данной Зарубежному Синоду, которую они оба приносили. Он говорил: “Я подчинюсь этому указу в том лишь случае, когда мне докажут Священным Писанием и законами любой страны, что клятвопреступление есть добродетель, а верность клятве есть тяжкий грех”. И отслужил полностью всю литургию. Народ заступался за Владыку, а он в пламенных проповедях разъяснял своей пастве, почему Зарубежная Православная Церковь не признает давления Московской Патриархии и этим спас от советской каторги шесть тысяч душ. К августу 1946 года советские граждане и духовенство перестали посещать кафедральный собор, и Китайское Национальное Правительство и городские власти признали архиепископа Иоанна главой Шанхайской епархии Зарубежной Православной Церкви.
С приходом к власти коммунистов, русские в Китае были принуждены вновь бежать, большинство из них — через Филиппинские острова. В 1949 году почти пять тысяч беженцев из Китая находилось в лагере Международной Беженской организации на острове Тубабао в Филиппинах. Жили в палатках при самых примитивных условиях. Владыка и тут был сердцем всего. Тут же были помещены все дети приюта, были и старики, и больные. Жили постоянно под угрозой страшных ураганов, так как этот остров находится на пути сезонных тайфунов, которые дуют через эту часть Тихого океана. Во время двадцатисемимесячного периода жизни русских в лагере остров только раз претерпел тайфун, который переменил курс и обошел остров. Когда русские спрашивали местных филиппинцев об опасности тайфунов, то те отвечали, что нечего беспокоиться, ибо “ваш святой человек каждую ночь обходит весь ваш лагерь и осеняет крестным знамением со всех четырех сторон”. Все знали Владыку, знали его как человека Божиего. Известен был случай, как Владыка в Маниле исцелил больного сына одного очень высокопоставленного человека.