Виттория. Книга 3
Шрифт:
Вот Ранол был бы не Ранолом, если бы об этом не напомнил. Это их самое главное различие. Манол всегда отличался позитивом, а Ранол... реализмом.
– Кстати, Ман, - перевела тему я, - Куда ты дел мою Фани?
Краем глаза я заметила, что этот вопрос его немного смутил. Ну как "немного" - он покрылся красными пятнами. Ответ дал его брат.
– А вот это очень занимательная история... В данный момент Фани учится хорошим манерам и весело проводит время с нашей тетушкой.
– Но...
– Она, наконец, дала свое согласие на брак...
– выдохнул Манол.
– Это
– искренне порадовалась я. В последние два года Манол что только не перепробовал, чтобы привлечь внимание Фанилины - моей бывшей служанки. Ну как служанки, в последние два года она больше исполняла обязанности фрейлины. А что? Платье я в состоянии застегнуть сама, воду в ванную налить тоже. Не люблю хлебные крошки в кровати, поэтому завтрак в постель отменяется.
К тому же, Фани пожертвовала своей жизнью ради меня однажды, а корона должна благодарить таких людей. Поэтому проведя серьезный разговор с отцом, Фани был пожалован титул виконтессы. Не могу сказать, что разговор дался мне легко, ведь подобные "жалования" назначаются крайне редко и мне пришлось использовать все чудеса дипломатии, чтобы добиться лучшей жизни для Фани. Правда, как мне кажется, решающим стало "ну пожааааааалуйста!" и щенячьи глазки, которые по мановению ока наполнились слезками.
Разумеется, если бы отец сказал свое королевское нет, я бы дождалась восхождения на престол Никирола... Танцаровский титул я ей дать не могла, потому что это было бы как отречение от Элруса и принятие Танцара. Мы, как патриотки, решили идти по пути наибольшего сопротивления. Фани была рада, что, наконец, все ее семейство может перебраться в небольшое поместье на берегу моря. Многочисленных братьев и сестер она устроила в специальную школу. С пьющим отцом помогла Улия, она дала Фани сыворотку, котору та подливала в алкоголь. Спустя неделю, ее отец даже смотреть не мог на то, что крепче кефира.
В общем, лучше всего из нас всех сложилось у Фани и Геллы. Одна наслаждается чудесами материнства, а вторая, наконец, встала на ноги и у нее перед глазами задребезжал огонек надежды. Теперь она абсолютно официально могла выйти замуж за Манола. Правда согласилась она только спустя два года...
– Свадьбу сыграем в Танцаре, - расплывшись в улыбке, сообщил Манол.
– Это чтобы Ее Величество королева Виттория не неслась сломя голову в Элрус, - добавил Ран, наблюдая за моим счастливым выражением лица, - Мне так и хочется угостить тебя лимоном.
– Можешь просто напомнить о том, что сегодня будет сложный вечер. Надеюсь, что мисс Рыбешка не пожалует.
– Мисс... кто?
– удивился Ран.
– Мисс Рыбешка. Я так про себя Камиллу называю. Скользкая и мерзкая.
Возле кабинета Его Величества мы обнаружили Данта, который хоть принял душ и переоделся, но вид все равно имел крайне усталый. Если я в казармах провела около трех часов, то он - весь день. Возле кабинета Васлена стоял стражник, который впустил нас в кабинет не то, чтобы по первому требованию, но тогда, когда я уже начала злиться и это поняли все.
– Дант, ты как?
– поинтересовалась я.
– Все в порядке, - устало ответил он, - Они уже начали работу, зажглись идеей и даже почти не было ссор и драк. Бумаги привез. Заодно нашел лорда Онлака и объяснил, какая еще документация нам требуется.
– Ты чудо, - улыбнулась я. Настроение было на редкость хорошим. Мне удалось хоть немного достучаться до Васлена. Надеюсь, на этом мои победы не закончатся.
– Рад стараться.
– А теперь иди спать, - ответила я, - Завтра с утра разработаем дальнейший план.
Дант, не споря, поклонился и вышел. Видимо совсем вымотался. Прямо лица на нем нет...
Мы с Ранолом и Манолом начали разгребать ту кипу бумаг, которую приволок Дант. Разложили все на дополнительном столе, абсолютно чистом. Такие столики используют для карт, расставляют там специальные фигурки, чтобы обозначить торговые пути или военные походы. Но стол Васлена либо давно не использовался, либо убирался каждый день.
Спустя час своим присутствием нас почтил сам король. Вид у него был тоже достаточно усталый, но он тут же взял себя в руки и начал вводить нас в курс того дела, в которое мы пока не влезали. Еще спустя какое-то время к нам присоединился лорд Онлак. Извинился за опоздание и сообщил, что у супруги началась мигрень и ей было просто необходимо его присутствие. Судя по хитрым глазам лорда и по тому, как дернулся Ман - врет. Ну не похож Онлак на человека, который читает сказки и поет колыбельные своей жене, когда у той разболится голова. Впрочем, такие мужчины как он не редко являются действительно хорошими мужьями.
Засиделись мы глубоко за полночь. Настолько глубоко, что за окном уже начали появляться первые лучики солнышка, что, в принципе, редкость для Танцара. Мы спорили, отстаивали свою позицию, приводили аргументы в пользу той или иной идеи, что не заметили, как быстро пролетело время. Васлен был, как прежде. Тот самый живой Васлен с бесенятами в глазах. Только сейчас у него появилось еще и королевская выправка. Что же делает влияние Камиллы с Его Величеством? Почему при ней или после долгого нахождения рядом он становится будто невменяемым?
– Так все, пора спать, - твердо произнесла я, замечая, что зрение ухудшилось, а руки начали предательски подрагивать.
В моей жизни был период, когда я использовала свой организм на полную катушку и не спала неделями, что можно было позволить в этом теле. Однако, воспоминания о восстановлении не самые приятные: тело ломило, мозг соображает плохо, а меч, на тренировках Мана и Рана вываливается из рук. К тому же, при недосыпании до меня очень просто добраться ментально, а этого допустить нельзя.
Васлен непонимающе поднял на меня взгляд. Он, как раз таки, выглядел более чем бодро.
– Спать, - повторила я, - Иначе я буду никакая.
– Ладно, думаю, нам всем не повредит.
– Мы проводим, - тут же вызвались близнецы.
– Нам по пути, - дернул плечом Васлен.
– Нам, вроде, тоже, - спокойно ответил Ран.
Вышли мы из кабинета в тот самый час, когда даже слуги еще спят и лишь некоторые, наказанные за провинность, сонно бредут по коридору с каким-нибудь кувшином в руке, который потом выльют в очередное загибающееся без воды растение.