Витя Коробков
Шрифт:
Его бросили снова в камеру. Витя прикладывает свои замёрзшие руки к шее, где горят рубцы.
«Они думают, что нас покорят, что мы будем кланяться им, как рабы. Не выйдет!..»
Уткнувшись подбородком в колени, он тяжело вздыхает… Четвёртое марта 1944 года — день рождения Вити, ему пятнадцать лет.
Мать принесла два узелка — отцу и сыну: всё, что могла достать — сухари и селёдку. Берут только один узелок.
— Михаила
Молчание наступает у тюрьмы. Все знают: так говорят, когда человека больше нет.
Партизаны выведали, кто предал Коробковых, кто был тот враг, что встретил их у базара. Предателя приговорили к смерти.
— …Когда кончится война и прогонят фашистов, я тогда напишу картину, как мы с тобой, Валька, сидели тут в тюрьме. Всё как есть напишу. Сидишь ты тут белый, как стена, и глаза у тебя такие, что смотреть в них больно. А тут я стою и говорю тебе: не печалься, Валя, наша жизнь впереди. Вот увидишь, я вправду такую картину напишу. И море буду писать, и горы буду писать, наши горы, и небо…
За стеной слышна беготня, чьи-то стоны.
— Виктор Коробков!!!
— Опять, — тоскливо шепчет Витя, встаёт и сразу твёрдым шагом идёт за часовым.
Вале тяжело и страшно. Что они делают с Витей! За что его так мучают? Валя долго ждёт. Потом засыпает и плачет во сне.
Когда он просыпается, Витя сидит на холодном полу, вытянув ноги.
— Что ты? — спрашивает Валя. — Били?
Витя молчит. Валя поднимает его с пола, сажает на нары.
— Что с тобой делали?
Витя глубоко вздыхает:
— Стреляли.
— В тебя?
— Вроде в меня… В стенку над головой. На меня аж штукатурка сыпалась… Ты не думай, я не боялся. Фашист спросил: «Покажешь, где партизаны?» Я говорю: «Хоть стреляйте, не скажу ничего». Фашист закричал: «Встань к стенке!» Встал. Я стоял хорошо. Не моргал. Думал, всё равно, пусть стреляют. Лучше умру.
Витя как будто куда-то проваливается, долго молчит…
— Дай глотнуть воды.
— Гады! Гады! — волнуется Валя, подносит кружку.
— Ничего. Ты спи. Разве они люди? Говорят: отца твоего расстреляли, и тебя расстреляем. Эх, выйти бы! Я им ещё не так… Пусть не думают, что нас можно покорить. Я им всё равно
Девятого марта в камеру вошёл офицер. Было шесть часов вечера. В это время на допросы не водили. В камере было много народу, накануне привезли новых арестованных. Все молча поднимались, тяжело смотрели на офицера.
— Не выходи! — закричал Валя. Витя встал, улыбнулся ему.
— Когда выйдешь, — сказал Витя, — найди маму, передай: я умер за Родину!
Он медленно распахивал и запахивал полы своей курточки, раздумывая, что ещё надо сказать, но больше ничего не мог придумать.
Быстроглазый мальчик Витя, выдумщик и мечтатель! Ты хотел быть художником, изображать необыкновенных людей, неведомые места, славные дела героев.
Ты хотел написать книгу о весёлых и смешных приключениях двух сорванцов, чтобы смеялись те мальчишки, которые будут читать, узнавая себя, своих товарищей. Ты мечтал о дальних путешествиях, о необычных подвигах.
Ты сам совершил подвиг.
Рискуя попасть под пули врага, ты ходил по горам и долинам, лазил по каменистым склонам, продирался сквозь колючие кустарники. Знал дорогу на Айвалык и Суук-Су. Ты мужественно помогал Родине бороться с фашистами.
Ты сделал всё, что мог, Витя. Ты сделал больше, чем мог — ты отдал свою жизнь. Пионеры навсегда запомнят твоё славное имя, Виктор Коробков! Родина не забудет своего сына!
Имя пионера-героя Виктора Коробкова занесено в Книгу почёта Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина.
Постановлением Совета Министров РСФСР одному из кораблей Советского флота присвоено имя Вити Коробкова.