Витязь особого назначения
Шрифт:
— Я туда намедни двух верных людей заслал, под видом паломников в Святые земли. Чтоб они носом поводили, послушали, о чем в трактире судачат. Да и если свара какая выйдет, вступятся.
Он украдкой посмотрел на витязя, ожидая очередной похвалы, но тот, казалось, уже израсходовал весь дневной запас.
— Да еще князю велел, чтоб на заставе пограничной слушали, а если услышат, как зимородок кричит, чтоб на помощь скакали.
— Не рано ли тебе, отрок, князьями повелевать? — сдвинув брови, спросил Ягайло.
— Ну… Предложил. А что, добрая ведь задумка?
— Задумка
— Он самый, — обрадовался смене разговора Акимка.
Уставшие путники пришпорили коней и через десять минут въехали в ворота из тонких реек. Из верхней, горизонтальной, торчало два кованых ушка — наверное, когда-то на них висела табличка с названием заведения, но давно пропала. Равно как и забор. Его след еще угадывался в линии, разрезающей вправо и влево кусты и травы, но ни одной гнилой доски видно не было.
Трактир, большой каменный дом о двух этажах под гонтовой крышей, возвышался среди расчищенной в лесу поляны. В слюдяных окнах первого горел свет и мелькали тени постояльцев. В окнах второго царила тьма, лишь изредка прорезаемая неясными алыми сполохами. То ли отблесками огней из нижнего зала, то ли прикрытыми тряпкой фонарями. Небольшой фонарь горел и перед вывеской, что была прикручена над дверным козырьком. Ее явно сняли с ворот, отшлифовали и выбили новые буквы.
— Украина, — по слогам прочитал Ягайло — грамота была не его стихия. — Что за слово такое, Украина?
— Не Украина, а Укр'aина, — поправил Акимка. — Это по-польски, земля у края. Приграничная, стало быть, по-нашему.
— Ясно. А отчего она на польский лад называется, раз стоит на нашей земле?
— Да в том и фокус, — рассмеялся Акимка. — Зайдем, сам все увидишь.
Они подъехали к коновязи, у которой, опершись на бердыш, дремал на лавочке седобородый сторож. Осторожно, чтоб не напугать, разбудили старика и вручили ему поводья коней. Ягайло снял с седла переметные сумы, закинул их на плечо и, опираясь на копье, поспешил вслед за неугомонным Акимкой. Тот, склонившись в шутовском поклоне, распахнул перед витязем дверь, выпустив наружу густые запахи еды, очага и крепкого мужского пота.
Они вошли. Пристанище это, на первый взгляд, ничем не отличалась от многих, что стояли вдоль проезжих трактов. Внизу огромная комната со столами на толстых ножках и грубо, но крепко сколоченными скамьями. На подпирающих потолок столбах коптящие светильники. В постреливающем искрами камине огромные поленья. Посредине лестница наверх, к доходным комнатам. А от стены до стены, ровно по центру зала, — начертанная белым мелом линия, кое-где прерываемая следами сапог.
За столами проезжий люд, немного, человек восемь. Компания толстеньких ганзейских купцов, видать, по торговым делам, за поташом и ворванью. Молодой пан с тонкими, словно нарисованными углем усиками, какие-то невнятные люди в широкополых шляпах и черных плащах да два православных монаха-паломника. Простоволосые, в черных рясах с обтрепанными подолами, с окладистыми бородами да чинными лицами. Но цепкие глаза, крепкие руки и посохи с царапинами и засечками с головой выдавали в них княжьих дружинников. Правда, никому в зале и дела не было до двух божьих людей, вкушающих в углу хлеб под колодезную воду. Даже хозяину, который стремительно несся к новым посетителям.
Сгорбленный, с крючковатым носом, с сивой бородой и в маленькой черной шапочке на затылке, он настолько сильно напоминал черта, что Ягайле захотелось перекреститься, но он сдержал руку, побоявшись обидеть держателя трактира.
— Здг’авствуйте, гости дог’огие, — приветствовал их хозяин, широко распахнув объятия. — Чего изволите? Покушать, попить, пег’еночевать?
— И ты будь здрав, — важно ответил Акимка. — А изволим мы всего. И попить, и покушать, и переночевать. А может, и еще чего. — Он заговорщицки подмигнул хозяину.
Тот подмигнул в ответ и уставился на Ягайлу черным как смоль глазом. Но взгляд витязя оставался холодным и равнодушным. Старик в замешательстве потер ладошки, но снова обрел былую уверенность и гонор.
— Пг’исаживайтесь вот за тот столик, а я пришлю к вам человека и г’аспог’яжусь насчет комнаты. Вы будете ночевать в одной или вам г’азные?
— Одну, — твердо ответил Ягайло, привыкший экономить княжьи деньги.
Акимка глянул на витязя с неудовольствием, хозяин трактира — с интересом, но лишних вопросов задавать не стал.
— На какой стог’оне?
— На нашей, понятное дело, — ответил Акимка.
Хозяин кивнул и растворился за ведущей на кухню ширмой. Вместо него выскочил румяный парень в подпоясанной кушаком алой рубахе, быстро обсказал, что есть из готового, а что надо подождать, чем можно запить — и приняв заказ, нырнул обратно. Через мгновение перед путниками появился жареный рябчик, каравай хлеба, жбанчик меда и пара выточенных из цельных кусков дерева блюд, долженствовавших исполнять роль тарелок.
Ягайло достал нож, несколькими движениями разделал рябчика на аппетитные ломтики, положил пару себе, пару на тарелку своего спутника, нагреб немного пареных овощей, которыми была обложена тушка птицы, отломил добрый кус хлеба. Акимка тем временем плеснул по деревянным кружкам меда и некоторое время за столом был слышен только треск разгрызаемых крепкими зубами хрящей. Утолив первый голод, осоловелый и подобревший, Ягайло откинулся назад и прислонился к стене.
— Слышь, друже, а что за сторона, про которую хозяин спрашивал?
— Так трактир стоит ровно на границе, эта сторона еще наша, а та уже польская. Я тебе уже сколько об этом талдычу.
— Не возьму я все в толк, кто ж ту границу вымерял, леса да болота кругом? Вот была б река…
— Думаю, это сам хозяин придумал.
— Зачем?
— Трактиров-то по Руси много, а такой, через который граница проходит, — всего один. В таком побываешь — не забудешь. Другим расскажешь, они тоже посмотреть захотят. Так и пойдет слава, а вместе с ней постояльцы, а вместе с ними и доход.