Витязь специального назначения
Шрифт:
Прошло около часа, пока ушей коснулся какой-то далёкий неясный шум. Когда движутся даже не сотни, а тысячи всадников, невозможно различить отдельного стука копыт. Бесконечно тянулись на фоне этого нарастающего тяжёлого шороха идущих шагом множества коней тяжёлые, как валуны, минуты. Из-за поворота, наконец, показались первые всадники. Они насторожённо крутили головами. Видно было, что эта тишина тоже давит на них своей непонятностью и неизвестностью, ждущей впереди.
— Без разведки решил обойтись, — тихо шепнул Акела замершему рядом Барсу, — одним дозором.
— А на хера она ему нужна? Такая
Голова колонны показалась, когда дозор проехал мимо уже метров пятьдесят. Ё-моё…. Две средние колонны состояли из воинов, а по краям пешком шли полонянки. Кто прижимал к себе грудного ребёнка, кто вёл за ручку малыша постарше. Некоторые шли одни. Всё, что на них было одето, давно превратилось в серое рваньё. Босые, покрытые дорожной пылью, со сбитыми о камни ногами. Грязные, измождённые голодом, лица с ввалившимися щеками, давно не мытые и не чёсанные волосы, младенцы, завёрнутые в грязное тряпьё. Они даже не плакали.
Такое бывает, когда человек уже ничего не боится в этом мире. Когда всё, его он боялся, с ним уже случилось, а потом и то, чего он даже боялся бояться. В итоге человек уже умер, хотя продолжает, вроде бы, ходить и говорить. Пробившую его сердце стрелу он примет как счастливое избавление.
Они внимательно вглядывались в эти лишённые искры жизни лица, надеясь увидеть среди них Ласку. Тщетно. Неужели попалась? Закрыт женщинами и детьми был только передовой отряд человек в сто. Собственно войско показалось из-за поворота ещё метров через пятьдесят. Ай, спасибо тебе, хан! Хоть в чём-то потрафил, сволочь. У группы отсечения задача сильно облегчилась. Теперь, когда диспозиция ясна, в путь.
Они с Барсом продвигались по лесу, скользя между деревьев, не упуская из виду передовую колонну. По дороге отдавали распоряжения командирам групп: услышав первый взрыв, взрывать всё к чёртовой матери, на дорогу не высовываться, сунувшихся в чащу добивать без пощады.
Путь был не близкий и не лёгкий, но оба никакого утомления не ощущали. В какой-то степени из-за того, что оба были довольно выносливы, но, большей частью, из-за бурлящего в жилах адреналина. Потом будут и трясущиеся от напряжения руки и ломящая тело усталость, но всё это — потом! Сейчас их вел древний инстинкт бойца и они скользили вдоль дороги бесшумными, не знающими усталости и смертельно опасными тенями.
Друзья знали, что, сопровождая их, по обе стороны дороги так же незаметно крадутся гоблины и берендеи. Последних вместе с Царём пришло человек восемьдесят. Он сам вместе с Аррастом находился в головной засаде. Вот, наконец, и она. Передовой отряд кызбеков остался позади, из-за женщин они физически не могли двигаться быстрее. Берендеи, невидимые в своих плащах, по знаку Царя растворились в кустах, словно их никогда и не было вовсе. Белые орки, сжимая огромные секиры, припали к земле, готовые по первому сигналу кинуться в смертельную сечу.
Вот мимо неспешно проехала дозорная группа, за ними уже тянулся конвой с полонянками. Ещё немного и он поравнялся с засадой. Пора! Они переглянулись. Барс достал из-за пазухи свисток, который дал ему Царь Берендей. Человеческое ухо не чуяло его, но все остальные слышали великолепно. Видимо, что-то сродни собачьим ультразвуковым свисткам в их прежнем мире. Барс поднёс свисток к губам и подул.
Стая
В ту же секунду Арраст издал дикий вопль и гоблины с жутким рёвом атаковали дозорную группу. Закалённые во многих боях воины не дрогнули и, быстро развернувшись, встретили их стрелами. Трое или четверо гоблинов упали, но слишком близкой была дистанция. И вот уже заработали кривые сабли и гигантские секиры.
Впрочем, и берендеи не бросили этого дела на самотёк. Белопёрые стрелы с убийственной точностью прореживали строй захватчиков. Не прошло и трёх минут, как с ними было покончено. А к ним уже спешило остальное войско. Увидев бой, передовые подняли коней в галоп, собираясь разметать дерзкую нежить, как буря осенние листья. Но тут Барс что-то повернул внутри орехового куста.
Словно сама русская земля встала на дыбы, стремясь стереть со своего лица ненавистных агрессоров. Громыхнула серия таких взрывов, что шарахнулись, втягивая голову в плечи, даже бесчувственные гоблины. А там, где только что мчалась в атаку передовая конница врага, дымились огромные воронки и всё было усыпано кусками мяса.
Каким-то чудом уцелевший кызбек, сидя среди этого гуляша, зажимал окровавленными руками голову. Покачиваясь, он что-то монотонно бормотал. Уже невозможно было в этом месиве понять — где останки коней, а где всадников. Отряд, следовавший за этой группой, в буквальном смысле слова отпрянул назад, кони бешено закрутились на месте, некоторые, попав под взрывную волну, упали.
Под яростные крики командиров кызбеки стали вновь сбиваться в какое-то подобие строя. В это время с той стороны, откуда они только что пришли, стали, словно ужасное эхо, греметь взрывы других засадных групп. И тут же, словно довесок к кошмару, по мановению руки Барса снова загремели взрывы. На захватчиков стали валиться деревья, образуя засеку.
Если люди ещё могли как-то справляться с собой, поддерживаемые личной храбростью и железной дисциплиной, то для коней это было уже слишком. С диким ржанием они кусались, сбрасывая своих хозяев, и бросались в лес, не слушая ни шенкелей, ни поводьев. Сыграло роль ещё и то, что кызбеки, как истинные сыны степей, не пользовались ни шпорами, ни удилами. Сейчас это всё обернулось против них.
Часть, сбитая на землю сучьями, валялись на земле оглушёнными, а кто успел спешиться, немного выиграл, так как попал в руки гоблинов, которые твёрдо помнили приказ — «в плен не брать!». Стрелы берендеев производили ужасающее опустошение среди тех, кто не успел попасть в руки орков.
Рядом с Акелой оказалась Ласка, «загримированная» пылью и грязью так, что он не сразу её узнал.
— Быстро собирай баб и уводи, — приказал он, — отвечаешь за них, нехрен тут крутиться. Своё дело ты сделала на «отлично».