Витязь специального назначения
Шрифт:
— Письмо боярину Славодуму. Только в живых его не застал.
— И что?
— Ему отдал, — гонец кивнул на Худолея, — они вместе меня снаряжали.
— Лжа это, кнез, наговор, оговаривают меня! — завизжал козлобородый.
— А зачем? — «наивно» поинтересовался Барс.
— Дак… — смешался боярин, — это… зависть.
— Зачем ему тебя оговаривать, убогий? — нажал голосом Барс, — он же не жилец уже. Зачем ему на тебя клепать, он этим ничего не выиграет.
— Кайся, сучий потрох, — не сдержался чернобородый
Худолей сломался. Испуганно шарахнувшись от рыка боярина, он пошатнулся, затем упал на колени перед Климом, полез рукой за пазуху. Трясущейся рукой протянул ему свиток, попытался поцеловать Славкину лапу. Тот, брезгливо отняв руку, взяв свиток.
— Милостивец, не вели казнить!
— Взять эту падлу, — приказал страже кнез, — до суда в подвал гоблинский.
— Ты руны читаешь? — спросил он Акелу, поморщившись от воплей утаскиваемого Худолея.
— С пятого на десятое, — признался тот, — дай лучше Мирославу.
Боярин взял протянутый свиток, развернул его, пробежал глазами.
— Просит узнать про новое оружие. Украсть, если можно, хотя бы одну штуку, — против воли в его голосе прозвучала гордость от причастности к высокой политике.
Акела взял у него свиток, поблагодарив душевно, и сунул его в карман.
…В палатах все расселись по лавкам, Клим уже привычно приземлил седалище на персональный трон. Откинув полы плаща, придал подобающее случаю выражение морды лица. Так-то оно и хрен с ним, но положение обязывает.
— Мирослав, — обратился он к чернобородому, — на кого, кроме вас троих, ещё можно положиться?
Тот, задумавшись, назвал ещё пятерых бояр.
— Бояре, — вмешался Акела, — готовьте свою конницу. И тем пятерым то же передайте. Отдельные группы могут прорваться. Оружие оружием, а сеча может быть жестокая. Особенно выделите тех, кто пешим умеет с конным биться. А мы постараемся, чтобы войско вражье дальше границы не зашло. Осталось несколько дней, а может, и их нет.
Кнез кивком санкционировал сказанное и отпустил их. Когда друзья остались одни, Андрей почесал нос.
— Надо ещё разок повнимательнее почитать, как-то он галопом по Европам…
— Сейчас, погоди…, - Акела подошёл к окну, открыл створку и крикнул вниз: «Шумак, Ласку к кнезу!» Агентесса появилась буквально через пару минут, видимо, была где-то рядом. В неярком сарафане с простой рубашкой, из всех украшений-лента на рыжей голове да грошовенькие бусы на шее. Бочком, скромненько встала у дверей, выжидательно поглядывая на кнеза. Мордочка постная, глазки в пол — актриса прирождённая. Клим махнул рукой.
— Садись, не стой столбом.
Она тихонько присела у дверей. Кнезинка по праву рождения, она не привыкла ещё к тому, что вращается среди высших вельмож, сказывалось разбойничье прошлое.
— Да сядь ты на своё место, сирота казанская, — Акела
— Прочитай внимательно, — он сунул ей свиток, — что?
— Тут про оружие…
— Это читали, — поторопил Барс, — ещё что?
— Джура-хан предупреждает, чтобы тот встретил и принял группу западных людей. Так и написано — западных.
— Та-ак, — протянул Барс, — какие мнения?
— Ласка, — спросил Клим, — что скажешь? Да сиди ты, не прыгай, — махнул он рукой на вскочившую Ласку.
— В дом Худолея засаду из двух опытных стражников, — негромко стала она излагать свои соображения, — тех двух торговцев под плотную опеку. Захотят жить, — будут помогать. Гонца «перевернуть» и пусть будет при засадной группе, — его могут знать в лицо. Всё.
— Молодец, — улыбнулся Андрей, — забыла только с двух сторон дома засады для отсечения возможного отступления группы.
— Молодец, девушка, — улыбнулся Акела, — действуй-злодействуй.
Ласка встала и выскользнула за дверь, словно настоящий маленький хищник.
— Золотая девка. Вот тебе готовый начальник тайной полиции, лучше не найдёшь.
— А как её мужики слушать будут? — почесал голову Клим.
— А как и раньше, — подытожил Барс, — через Малыша. Тайный, он и есть тайный. Где надо, сама будет действовать, где надо, через Малыша или других доверенных лиц. Я тоже считаю, что лучше кандидатуры не найти. Ну, ладно, братцы, я вас оставлю.
— Далеко?
— На горную дорогу, сменю наряды и службу проверю заодно.
— Меня в Леоновку забросишь? — попросил Акела.
— По Милёне заскучал? — сверкнул зубами Славка.
— Устрою себе выходной на сутки, не возражаете?
— Борисыч, — прижал руки к груди Барс, преданно глядя в глаза друга, — да лишь бы тебе хорошо было! Мы ж только для этого и живём.
— Ля мо, ля мо, па се труа [55] — отозвался тот.
— Тебя когда забрать? — смеясь, спросил Андрей.
55
В сильно смягчённом виде перевод этой французской фразы звучит примерно так: «Говори, говори, приятно слушать».
— Утречком пораньше. А ты, твоё сиятельство, Милолику, что, забыл уже?
— Да не забыл, а как?
— В смысле сословий? — прищурился Барс, — кнез и крестьянка?
— Ну, типа того, — потупился Славка.
— Фу, ты, — фыркнул Акела, — проблему нашёл. Первый ты такой, что ли? Что, голубая кровь взыграла? Да кто тебе здесь указ? Тебе даже Волод слова не скажет, а кто ещё выше? Только Господь Бог.
— Вообще-то, да, — согласился Клим, — закончится эта катавасия, поженимся. Баба она хорошая.