Витязь. Замок людоеда
Шрифт:
— Понятно. Плохо. Ну да ничего. Сейчас загляну к игумену, он все-таки кое-чем мне обязан. Авось не откажет в такой малости.
Капитан учтиво поклонился, мол, кто бы сомневался. Но не уходил, словно ждал от меня еще каких-то важных слов. Похоже, что-то я упустил из виду…
Соображай быстрее, валенок. Проколоться легко, а восстановить реноме гораздо труднее будет. Вот, дьявол! Ну, как можно быть таким остолопом?
— В общем, — всем видом изображая озабоченность, произнес я. — В дороге у нас еще достаточно времени для разных бесед будет, а сейчас хоть в двух словах: как там остальные? Круглей, Носач, дядька Озар.
По мимолетной улыбке понял, что угадал. Оно и верно. Человек, забывающий друзей, дружбы не достоин. Сегодня я о тех, кто в замке остался, не вспомнил, а завтра и от тех, кто рядом, откажусь.
— Кланяться велели. Кого видел. Носач последние дни по деревням носился, сигнальные огни расставлял, охрану организовывал. А давеча в Гать ускакал, переселенцев сманивать. Сильно расстроится, наверное, когда узнает, что мы к вам двинули. Купец… Ах да. Чичка не шутила о княжеской дружине. Прискакала полусотня. Во главе с княжичем Мстиславом. Вот втроем и держат совет с того самого дня. Княжич, барон и гость Круглей. О чем, доподлинно мне неведомо, но вроде фон Шварцреген, в ознаменование своего освобождения из темницы, надумал рядом с замком церковь ставить. А как будут ее освящать, сам в православие перейдет. И земли свои под руку князя отдаст…
Капитан перевел дыхание.
— Кузьма, самый младший из обозных, хотел за нами увязаться, да старшой не отпустил. Сказал, что если ты ушел, не позвав никого, стало быть, так и надо.
Возможно, это стоило бы прокомментировать. Наверно, но я промолчал. Потому что дядька Озар прав по-своему, вот только, признавая это, я обижу Лиса. Ведь капитан как раз поступил наоборот. А оно мне надо?
— Да, — ухмыльнулся капитан. — Перед самым отъездом смешная история с племянницей купеческой приключилась. Девица, как услышала от гонца, что ты нашелся, тут же в конюшню умчалась. Думал, мы только хвост ее Орлика увидим. А как пришли своих седлать, смотрю: сидит Чичка на яслях и ревмя ревет. Спрашиваю: «Что случилось? Обидел кто?» А она отвечает: «Конь охромел…» И еще пуще разрыдалась.
— Что ж тут смешного? — не уловил я смысла истории.
— Откуда она могла узнать, что конь хромает, если даже со стойла его не выводила? — хлопнул себя по бокам Фридрих. — Слепому ж понятно: блажит девка.
Блажит, говоришь… О-хо-хо… Вполне. Вот только кто из нас двоих больше? Знать бы, что у нее в голове на самом деле. Да только как я ей теперь покажусь? Может, после попрошу отшельника обновить личину. Хоть поговорить как с человеком попробую…
Задумавшись, я потер подбородок, даже не заметив, как Лис, понимающе хмыкнув, отошел в сторону.
С другой стороны, оно мне надо? Или ей? Любовь-морковь и все такое… Сказано же: знайся конь с конем, а вол с волом. Влюбится девка всерьез, а меня опять куда-то перенаправят. Ей обида, мне неприятность. Нет, пусть все остается, как есть.
— Ваша милость, — бесцеремонно дернул меня за рукав Митрофан. — Брат Феофан к вам идет. Торопится. Видимо, важное что случилось…
Отшельник и в самом деле почти бежал. Что никак не пристало ни его возрасту, ни сану. Бегущий полковник в мирное время вызывает смех, а в военное — страх.
Пришлось уважить и пойти навстречу. Мой-то шаг его трех стоит.
— Степан, слушай, что скажу, — торопливо заговорил старец, даже не отдышавшись. — Негоже монастырю промеж двух огней встревать, но обитель, да и вся наша святая вера тебе обязаны…
— Да я ничего такого…
— Не перебивай. Княжьи люди сюда скачут. Те самые, что Людоеда ищут. Ума не приложу, как разузнали. Отец-игумен и я, конечно же, поговорим с ними и все обстоятельно расскажем. Но лучше это сделать в твое отсутствие. Потому что иначе снова кровь прольется. Ты же по своей воле сдаться не захочешь?
Я только головой мотнул. Не хватало мне только княжескую справедливость на собственной шее проверять. Когда тот за смерть сына мести ищет.
Отшельник вздохнул.
— Бог вас рассудит. Уходи, брат Степан… пока есть время. А еще, отец-игумен велел сказывать, если задумал ты благое дело, он дает благословение. Случится какая иная нужда — монастырь поможет и людьми, и имуществом… И вот это велел передать, — старец протянул на ладони какую-то невзрачную кожаную ладанку, прикрепленную к суровой нитке. — Повесь на шею. Там щепка от ковчежца и частица мощей великомученика Артемия Антиохского. Великая в них сила и многие чуда могут сотворить они для того, чья душа чиста, а помыслы всеблагие.
Глава одиннадцатая
— В общем, вот так и захватили мы с монашком башню, — завершил я вкратце рассказ о недавних приключениях, вводя в курс Лиса и пана Лешека. Те из ландскнехтов, что держались рядом, тоже не упустили ни одного слова, так что можно было не сомневаться — и пары часов не пройдет, как весь отряд будет в курсе событий. А чего не расслышали, у монашка переспросят. На что он в этот раз имеет мое высочайшее соизволение…
— Если и дальше так пойдет, ваша милость, — вздохнул с легкой завистью поляк, — у вас скоро имений больше, чем у Барбоски, блох будет.
— Лучше, как у Фридриха Барбароссы, — отшутился я. — Хотя, если честно, хлопотно это, господа. Ибо чем больше имеешь добра, тем больше вокруг желающих его у тебя отобрать. А защищать имущество не так весело, как приобретать.
Капитан наемников и его лейтенант многозначительно переглянулись и дружно кивнули. Такая философия была им не только понятна, но и воспринята с одобрением. Это в старости, когда мужчина предпочитает восседать на мягких перинах, а не в седле резвого скакуна, приходит пора пересчитывать «собранные камни». Сейчас же ими всеми движет не столько желание наживы, сколько горячит кровь азарт предстоящей схватки и аромат победы.
И это хорошо. Поскольку задуманное мною дело так сильно отдавало авантюризмом, что я пока даже озвучивать свои планы не решался. Оттягивал до последнего момента. Пока окончательно все не взвешу и в сотый раз не перепроверю. Хотя бы мысленно…
Суть идеи, неожиданно возникшей под впечатлением рассказа отца-игумена о злоключениях брата Себастьяна, была проста, как таблица Пифагора. Но зависела от одного очень важного условия, без которого становилась неосуществимой. А именно — от секрета Радужного Перехода. Точнее, почему портал уперто игнорировал меня, воспринимая как неживую материю? И мне казалось, что ответ я нашел. Теперь предстояло добраться до него и проверить идею. Если сработает — захват замка Розиттен пройдет, может, и не как по маслу, но гораздо проще и менее кровопролитно, чем штурм снаружи…