Витязь
Шрифт:
– Не уподобляйся своему неблагодарному братцу, – сказала недовольно Ольга Григорьевна. – Девятнадцать лет тебе и пора замуж. Я решила – ты выйдешь замуж за Василия Дмитриевича. Он для тебя – лучшая партия. К тому же, он обещал помочь мне оплатить все наши долги. Да, и дать денег на благоустройство имения.
– Ольга Григорьевна, прошу вас, – взмолилась Лиза и на ее глазах появились слезы.
– Елизавета, – вдруг зло заметила Ольга Григорьевна. – Ты что, хочешь огорчить меня? Я не советую тебе этого делать.
– Но, не в моих силах будет полюбить его, – пролепетала девушка и по ее щекам покатились прозрачные слезы.
– Вот еще, полюбить! Что за глупость? Я тоже не любила твоего отца, когда выходила за него замуж. Для женщины в браке любовь не главное, уж поверь мне. Главное,
– Да уж, ведь, ему осталось совсем немного, – вымолвила Лиза. И, в тот же миг, ее щека загорелась от пощечины, которую ей отвесила Ольга Григорьевна. Лиза охнула и невольно схватилась рукой за горящую щеку.
– Как ты смеешь, так говорить со мной, несносная девчонка! Я столько для тебя сделала! А ты?! Свадьбу устроим в начале июня. Я все решила. А если посмеешь не подчиниться моей воле, можешь ступать прочь из этого дома! Только знай, обратно я тебя не приму и паспорта тебе не дам. Так что если и надумаешь бежать, то только до ближайшего исправника, уж поверь!
Из глаз Лизы хлынули слезы и она выбежала из гостиной.
Часть первая. Война
“ Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел…“
Слова С.Есенина
Глава I. Наступление
Российская империя, Западная Двина,
1812 год, Июль 11
Ротмистр третьего эскадрона, Павел Александрович Корнилов, верхом на караковом жеребце, остановился на берегу реки. Обернувшись, Корнилов мрачно наблюдал за тем, как через реку, вслед за ним, переправляются верхом пятнадцать человек его роты. Едва последний гусар выбрался на берег, Павел сделал знак рукою Бибикову и, стараясь меньше шуметь, приблизился со своими людьми к густому орешнику, росшему у реки. Небольшой русский отряд старался производить меньше шума, чтобы не обнаружить своего присутствия перед французами, которые стояли лагерем неподалеку. Через некоторое время к двум ротам, присоединилась остальная часть эскадрона. Только после этого, Корнилов подал определенный сигнал и с двумя своими людьми вклинился в заросли орешника. Они вернулись спустя несколько минут, и Павел передал по живой цепочке гусар устное послание, которое через минуту достигло подполковника. Все обернули головы на подполковника Ридигера, ожидая его приказа. Ридигер, свел брови к переносице и вполголоса прочеканил:
– По словам Корнилова французов около трехсот человек. Нас чуть более сотни. Внезапность наша сила. Приказываю, порубить особо буйных, остальных взять в плен. И неплохо бы парочку ихних офицеров в штаб к Петру Христиановичу доставить. Все уразумели? – спросил он уже тише. По глазам своих людей он отметил, что его поняли и, вытянув саблю из ножен, гаркнул. – Пошли ребяты!
Эскадрон дружно закричал ”Вперед”, поголовно обнажая сабли, и поскакал через заросли, атакуя лагерь наполеоновских войск, который был разбит всего в десятке метров от реки.
Жарким летом 1812 года западная территория Российской империи находилась под нашествием Великой армии Наполеона. Перейдя Неман, еще в июне месяце, войска Бонапарта, в настоящее время, вклинились в русские земли на десятки верст, намереваясь за считанные месяцы покорить эту огромную, дикую наглую Россию, которая посмела отвергнуть дружбу могущественного полководца и императора всей Европы.
Павел сражался в ожесточенной кровавой схватке. Его конь умело гарцевал под ним, заученно повинуясь движениям ног всадника. Тяжелая сабля, как будто срослась с его правой рукой и рубила направо и налево. От напряжения глаза Павла уже заливал горячий пот, но он отчетливо зорким взглядом различал лица вражеских солдат. Синие ментики и доломаны его товарищей по полку, сражающихся бок о бок с ним, придавала ему силы. В какой-то момент он заметил, как из высокой палатки выбежал военный. Мундир мужчины показался Павлу слишком роскошным и щегольским для простого солдата. Смекнув, что это офицер, Корнилов ударил саблей очередного француза, появившегося у него на пути, отметив, что противник с криком рухнул, закрывая лицо, окровавленными руками. Мгновенно пришпорив коня, Павел галопом доскакал до палатки и нагнал офицера, который уже отъезжал верхом на белой лошади. Высокая, темно-синяя треугольная шляпа с красным пером и мундир украшенный аксельбантами, лишь на мгновение предстали перед Корниловым. Одним мощным ударом кулака, Павел вышиб французского офицера из седла. Упав на землю, мужчина не сразу пришел в себя. Проворно соскочив с жеребца, Корнилов вновь нанес офицеру удар в челюсть. Отметив, что противник потерял сознание, он быстро обезоружил француза и засунул за свой пояс его саблю и пистолет. Связав ему руки, его же аксельбантами, Корнилов отбросил офицера в сторону и, мгновенно, отразил удар летевшего на него солдата с саблей наперевес.
Внезапная атака русских увенчалась успехом. В плен было взято около сотни французов, и столько же убито. Но более всех отличился Павел. Ведь, именно ему, удалось пленить одного из французских генералов, некоего Сен-Женье. Рапорт об удачной вылазке-атаке своего гусарского полка, полковник Кульнев представил генералу Витгенштейну, особенно отметив заслуги Корнилова, который верно произвел разведку со своими людьми, был храбр в бою и взял в плен французского генерала.
Российская империя, Витебская губерния,
1812 год, Июль 15
Карета вновь подскочила на ухабистой дороге. Лиза чуть отодвинула занавеску, осматривая вековые стволы деревьев, которые пробегали перед ее глазами. Вот, уже почти неделю она держала путь на запад России, надеясь со дня на день достичь дислокации русских войск, которые удерживали вражескую армию корсиканца на северо-западе империи. Именно там, как она знала из письма Петра, находился гренадерский Петербургский полк брата. Последнее письмо поручик Николаев отправил ей из Ковно, в котором известил девушку, что тяжело ранен в неравном бою.
Почти месяц назад Лиза вышла замуж за старика Арсеньева. Ее мачеха два месяца подряд не давала девушке спокойно жить, ежедневно по несколько часов кряду угрозами, увещеваниями и истериками допекая Лизу. В первый же день, еще весной, узнав о намерении Ольги Григорьевны выдать ее за Василия Дмитриевича, девушка написала брату в Петербург и в Силистрию, испрашивая у него совета и защиты. Ответное письмо она получила спустя месяц из-за границы. В нем Петр очень сожалел и печалился о судьбе сестры, но написал, что ничего не может сделать для нее, кроме как отписать ультимативное письмо мачехе, ибо в данный момент находится с важной военной миссией в Пруссии и приехать никак не мог. Он писал, что Лиза должна сама решить эту проблему или хотя бы попытаться оттянуть эту злосчастную свадьбу до его возвращения. Однако, Петр с горечью добавил в конце письма, что вовсе не знает, когда он сможет приехать, возможно, через полгода. Тогда, получив письмо от брата, Лиза впала в ужасное уныние. Единственный человек, который мог избавить ее от ненавистного замужества не мог помочь ей, находясь на службе Родине.
Мачеха же не оставляла своего давления и уже через несколько недель Лиза осознавая, что жизнь ее стала просто невыносимой, все же сдалась и ответила, что готова выйти замуж за Арсеньева. Последним доводом в пользу этой женитьбы, стал разговор Лизы с ее старой крепостной няней. Старушка сказала девушке, что замужние дамы гораздо вольнее, нежели девицы в родительском доме. Выйдя замуж и получив статус госпожи Арсеньевой, Лиза сможет жить, так как ей захочется и полностью избавиться от ненавистной опеки и третирования Ольги Григорьевны. Эти слова старой няни стали последней каплей для Лизы. И девушка согласилась на брак с Василием Дмитриевичем, надеясь на то, что сможет смириться с этим замужеством, а в дальнейшем будет сама строить свою жизнь.