Витязь
Шрифт:
Князь недоверчиво прищурился, но спросил о другом:
– А что с печенегами или, скажем, хузарами делать станешь? Если тоже… придется?
Савинов пожал плечами:
– Посажу стрельцов на коней и всю пехоту тоже, чтобы переходы быстрей были. Конную дружину надо тогда увеличить. Пехоту к месту боя – верхом, потом спешатся. На нее опереться. Верховых стрельцов – россыпью. На заводных конях торока со стрелами.
– Ладно… А с чудью как воевать станешь?
Сашка давно почувствовал, что внесение рацпредложений превратилось в экзамен для него самого.
– Они «звеньями» бьются?
– Нет. Зато любят нападать из засад несколькими отрядами и с разных сторон бить из луков. Подсекают лес и валят на головы…
– Тогда в первую очередь усилить
– А с урманами?
– Если на суше – первый способ. Усилю крылья, и тогда – бой на окружение. А на море…
– На море – ладно. Лучше скажи, что с огненосными дромонами ромеев делать?
Савинов выложил на стол следующий лист. На нем был чертеж большой лодьи с усиленными бортами и площадками спереди и сзади.
– На какое расстояние они огонь мечут?
– Не больше пятидесяти шагов.
– Я видел здесь на стенах пороки. [87] Построить большие лодьи, чтобы глубже сидели, и загрузить для устойчивости. На эти вот площадки поставить легкие пороки и бить издали камнями по огненосным кораблям. На остальные лодьи – побольше стрельцов и забрасывать их горящими стрелами.
87
Пороки – осадные машины. В данном случае – баллисты (нечто вроде огромного арбалета на станке). Считается, что осадная техника появилась на Руси лишь с приходом монголов, но это маловероятно. Рядом Византия – где теория и практика штурма крепостей была разработана детально. А Святослав во время осады греками Доростола, при вылазке, спалил весь их парк осадных машин. Значит, знал – что это такое и чем грозит.
Князь нахмурился:
– Тебе придется поворачивать к ним боком, наверняка – терять ветер. А если зайдут с двух сторон? Повернуться не успеешь…
Савинов жестом фокусника выхватил третий лист бумаги.
– Вот схема, – он не сразу заметил, что князь не просит объяснить незнакомое слово. Впрочем, слово-то греческое, а этот язык Ольбард наверняка знает. – Сделать поворотный станок для порока, чтобы можно было повернуть его на любой борт и стрелять, не перекладывая правило.
Ольбард молчал некоторое время, потом улыбнулся:
– Ну что же – добро! Говоришь складно. Посмотрим теперь, как сам управлять станешь.
Савинов смолчал, хотя вопрос висел в воздухе: «Управлять кем?» Князь посмотрел ему прямо в глаза:
– Зимой станем воевать с весью. Возьмешь полусотню, а пока дам тебе десяток. Но смотри, – жизнь каждого на тебе! Вижу – приходилось тебе командовать людьми, да там у вас другие войны.
– А это что? – Буривой с любопытством рассматривал последнюю схему.
– Шаровая опора. Та самая – для поворота порока. Два металлических обода с уголками, между ними – железные шары. По ним на срединной оси катается основание порока. Я уже говорил с кузнецом Богданом. Он видел схему – сказал, что сделать сможет…
– Хитро! И как ты это все выдумываешь?
Савинов вздохнул:
– Я не выдумываю, Буривой. Просто знаю, что такое можно сделать.
– Да, кстати, – Ольбард поднялся. – Был у меня в дружине песнопевец и воин – Ярун. Погиб в бою с халогаландцами. Почти перед самым походом он овдовел, а детишек нажить они не успели. Его двор пустой стоит. Дарю его тебе, как обещал. Челядь там своя, принимай. Да заведи хозяйку, а то кто же по хозяйству ходить будет.
Сашка поклонился. «Да что они – сговорились, что ли?»
Пару дней назад, когда он впервые попал в кузню к Богдану Садко, Савинов толком не успел осмотреться. Яра, всю дорогу до дома рассказывавшая какие-то смешные истории, представила их отцу и тут же испарилась. Нечего, мол, делать женщине при мужском разговоре. Сашка сразу как-то сник, словно солнце закатилось Но кузнец уже рассматривал его меч, в стороне дюжие
Мастер Богдан долго крутил в руках Сашкину катану, сделал пару взмахов, что-то довольно буркнул себе под нос и, наконец, задал единственный вопрос:
– Доспех рубил ею?
Савинов замешкался с ответом. Несмотря на постоянные упражнения со сверхберсеркерским, как он его называл, состоянием, подробности первого боя он помнил смутно. Выручил Храбр:
– Рубил! Наполы разваливал!
Мастер еще раз осмотрел лезвие:
– Добрая сталь! Не булат, не дамаск и не харалуг. Ковали очень долго – несколько лет, слой на слой, и так тысячи раз. Так делают очень далеко отсюда на восходе. Я один раз в жизни видел такой меч, когда учился у одного индуса в Персии. Давно это было, довелось постранствовать… Это он научил меня многим тайнам… Да – редкая вещь тебе досталась, Медведкович. На ней сильные заговоры на крепость и остроту. Вы еще не вошли, а уже слышно было… Тайны таких заговоров кузнецы от отца к сыну передают… Если хочешь, я сверху свой заговор наложу… Ему лет триста, кстати. А что ты заказать хотел?
– Хочу под левую руку второй, по типу этого, только покороче на пядь.
– Значит, обоерукий? Добре! Рукоять считать в общей длине?
– Считать.
Мастер кивнул:
– Ладно, сделаю из своего сплава – не хуже будет. Заходи через день – обмозгуем, что и как. Сейчас работы привалило. Большой заказ.
И Сашка зашел.
Глава 5
Тревожно
…Хрюм едет с востока,
Щитом заслонясь;
Ермунгард гневно
Поворотился;
Змей бьет о волны,
Клекочет орел,
Павших терзает;
Нагльфар [88] плывет…
88
Нагльфар – корабль, сделанный из ногтей мертвецов.
Ночь. На небе – ни облачка. Звезды так и хлещут лучами.
Хаген сидел на крыльце и слушал далекий собачий брех. Не спится. Непонятная тревога не отпускала его уже который день. Александр пригласил их с Сигурни пожить у него в новом доме. Все же как-никак семья, не очень удобно в тереме среди воинов, хоть и в отдельной светелке.
Хаген силился вспомнить, когда впервые его коснулись липкие паутинки тревоги, и не мог. Он чувствовал – должно что-то случиться. Кидал руны. Выпадало одно другого хуже. Хагалаз – стихия разрушения. Наутиз – нужда. Перт – смерть. Несколько раз выходили перевернутые Феу и Райдо – потеря собственности и разрыв связи. Впервые в жизни он не знал, что делать. Руны отвечали – Эйваз и Тейваз. Грань поражения, что на лезвии бритвы, и битва воина Духа. Предстоял бой, но откуда придет опасность – он не знал. Сигурни тоже что-то чувствовала. Плакала во сне, а проснувшись – не помнила, что снилось. Ему нужен был совет, но Диармайд-наставник куда-то уехал во главе полусотни воинов. Александр же носился сломя голову то на кузню, то на верфь, где строили по приказу Ольбарда первую лодью, вооруженную камнеметом, то пропадал еще где-то. Приходил поздно и валился с ног от усталости. Где уж тут поговорить…