Виват, Водный мир!
Шрифт:
— Судя по тем данным, что удалось собрать, аномалия совершает колебательные движения с определенными частотой и амплитудой в горизонтальной плоскости, и абсолютно неподвижна в вертикальной, бро.
— Ха! То есть к «единичкам» «пузырь» всё-таки тянет! — констатировал я. — А величина какая?
— В пределах десятков метров, Вань. Точнее пока не скажу. Но видел бы ты, какие тут волны! — восхищённо поцокал языком Алекс. — Если не знать, что тут притопленный «пузырь», то зрелище вдвойне фееричней! Это надо видеть!
— Да уж представляю!
— А я вот не представлял! Потому что пустота так не может, бро!
— Почаще тебе, барин, на «шариках» бывать нужно, ещё и не такое увидишь, — хмыкнул я. — Торчишь на своих станциях, одичал уже совсем!
— Гнусный поклёп, бро! Я не только на станциях торчу.
— Ну, на «Спруте» ещё! — поправился я. — Хрен редьки не слаще! Это такие овощи, если что!
— Да знаю я, — буркнул Алекс. — В общем, смотрел бы да смотрел, но…
— … труба зовёт, так что дуй в «тройку»! — подвёл я итог разговору. — Чем быстрей свеженький «конус» осмотрим, тем раньше ты новую игрушку получишь!
— Уже, бро! Уже!
… надо ли говорить, что насчёт «быстрее» я несколько, хм, погорячился? Впрочем, Алекс на меня ничуть не обиделся, поскольку «конус» в «хабе»-двойке оказался столь же занятным с точки зрения науки объектом, как и его собратья в «единичке» и «тройке». А ещё его параметры идеально вписались в ожидаемую последовательность, то есть рост в габаритах и усложнение в структуре от уровня к уровню. Пришлось, наступив на горло собственной песне, задействовать припасённую совсем для другого эксперимента «кракозябру», но временной лаг мы и здесь довольно точно определили. Правда, провозились долго. И хоть оно того и стоило, но сообщение Лиу Цзяо застало нас врасплох:
— Процесс завершён, Ван-сяньшэн.
— Какой ещё?! — встрепенулся Алекс. — О чём это он?
— Анализ телеметрии объекта «База» и «святой троицы» с учётом новых вводных, Елагин-сяньшэн, — пояснил Ли моему напарнику.
Ну и мне заодно напомнил, не без этого.
— И что же изменилось, мой электронный друг? — подыграл я искину.
— Практически ничего, сяньшэн, — не разочаровал меня тот. — Но это что касается кораблей, застрявших в «стенке». Вычислить временной лаг я по-прежнему не могу. Недостаточно данных для анализа.
— Значит, есть какие-то изменения с самим «пузырём»? — уточнил я.
— С «пузырём» изменений нет, Ван-сяньшэн, — огорошил меня Ли. — А вот с его пространственным положением…
— Тэ-э-эк-с, вот с этого момента поподробнее! — насторожился Алекс. — Бро, мы же вроде выяснили, что он стабилизировался относительно Иддии? И повторяет траекторию «транзитки»?
— Вы совершенно правы, Заварзин-сяньшэн, — опередил меня Лиу Цзяо. — Но свежие данные вносят коррективы в данную гипотезу. Судя по ним, «пузырь» как-то связан с Гессионой…
— Не «как-то», а через «конус»! — поправил я помощника. — Единственное, эта связь не в пространстве ПВ, а… где-то. В «изнанке».
— И, тем не менее, она проявляется в реальности, сяньшэн, — продолжил настаивать на своём Ли. — Возмущение орбиты пока ещё минимальное, но семь из десяти расчётных моделей показывают сходный результат: «пузырь» тянется за Гессионой. И одновременно стабилизирован в гравитационном поле Иддии.
— Полагаю, звезда выигрывает, — усмехнулся Алекс.
— Ответ положительный, Заварзин-сяньшэн. Но есть побочный эффект: согласно расчётам, «конус» должен подвергаться действию растягивающих сил. И чем дальше, тем сильнее.
— Ну и чем же это нам грозит?.. — задумался вслух мой напарник.
— Известно чем — либо растягиванием «конуса» и изменением параметров «дырявого сыра» в «перемычке», либо полным разрывом, — пожал я плечами. — А скорее всего, сначала одно, потом второе. И мы реально получим «пузырь» с пространством ПВ в пространстве ПВ же, но отделённый слоем «перпендикулярного» времени. И тогда вообще труба. Никто в него не проникнет. Но зато и оттуда никто не вылезет… чем не вариант разрешения кризиса, а?
— Не факт, что это, во-первых, произойдёт достаточно скоро, а во-вторых, что те же гексы станут дожидаться подобного исхода, — возразил Алекс. — По крайней мере, не все. Тем же Открывателям далеко не пофиг, что будет потерян доступ к объекту изучения. Могут и на обострение пойти.
Хм… они, конечно, мои союзники, но исключительно ситуативные. Просто потому, что другого варианта нет. Но если поставить вопрос ребром (я про объект исследования), то они запросто могут передумать поддерживать равновесие.
— А вот это проблема, бро, согласен… — с тревогой протянул я. — Ну и что же делать?
— Пока ничего, — усмехнулся Алекс. — Думать. И искать варианты. А для этого, боюсь, придётся ещё немало поэкспериментировать…
— Обнаружен объект номер пять! — прервал корпа на полуслове Лиу Цзяо.
— Где?! — в один голос рявкнули мы, и принялись вертеть головами.
— Объект локализован, Ван-сяньшэн. Вывести изображение в «дополненную реальность»?
— Выводи! — велел я.
И поймал взглядом самую обычную «кракозябру», она же функциональный юнит. Таких «Спрут» способен в случае необходимости десятками и даже сотнями плодить. Но данный конкретный экземпляр от прочих собратьев отличали два обстоятельства: во-первых, он появился в «хабе» третьего уровня, а во-вторых, являлся всего лишь вторым из семнадцати, вернувшимся с той стороны «перемычки».
— Похоже, дела налаживаются, а, бро?! — на радостях ткнул меня локтем в бок Алекс. — Если кучно пойдут, про скуку забудем!
Глава 3–5
– //-
Знаете, что меня больше всего бесит в науке? А конкретнее, в исследовательской её части? Рутина. Та самая рутина, в которую неизбежно превращается всё новое, как только какой-либо процесс выходит из стадии поискового исследования и переходит в стадию практических испытаний. А всё потому, что они, эти самые практические испытания, суть бесконечное повторение одного и того же с незначительными изменениями вводных. Спрашиваете, чего это я разнылся? Да задолбался уже потому что. И ладно бы Алекс меня выбесил, или, скажем, Евгений Викторович. Но ведь нет! Причиной хандры служили всего лишь бессловесные «кракозябры», запущенные сквозь «дырявый сыр» в горловине «конуса». Им, видите ли, приспичило возвращаться! Ладно хоть, не всем одновременно. Процесс растянулся почти на двое суток, но легче от этого не стало. Потому что мы с напарником реально не могли хоть сколько-то надолго отлучиться — стоит только махнуть, скажем, на «Спрут» за одноканальными передатчиками, и готово! Очередной сигнал о прибытии! А ведь функционального юнита необходимо как можно оперативней встретить, дабы не лишиться с таким трудом добытых данных! Да-да, две единицы мы именно по этой причине потеряли — решили, что подождут, никуда не денутся. И действительно, мы почти угадали, но только со вторым проигнорированным: он, когда выскочил из горловины в центр «хаба»-тройки, вышиб из неё так там и торчавшего первого. Тот, естественно, вылетел в рандомную «соту», и хуже всего, что к этому моменту уже напрочь издох ввиду необратимых термических повреждений электронной начинки. Ну а без сигнала маячка, сами понимаете, отыскать не такое уж и большое инопланетное изделие в масштабах Гессионы дохлый номер. Не менее дохлый, чем сама «кракозябра». И вторая, кстати, тоже — её мы нашли в «тройке», но уже совершенно безжизненную. А всё потому, что возились с предыдущим образцом, тем самым, что застал нас аккурат в «хабе» третьего уровня. Пришлось, сами понимаете, озаботиться, во-первых, круглосуточным дежурством — по сменам, я, Алекс и Евгений Викторович; во-вторых, разработать целую процедуру «отлова» вернувшихся функциональных юнитов в специальный трал-холодильник, наскоро присобаченный к катеру Заварзина. На наше счастье, Кумо вместе со «Спрутом» быстро разобрались в причинах тотального перегрева «кракозябр», и корабль Рина… простите, капитана Рина! — сварганил ту самую ловушку с заморозкой. И за ней пришлось мотаться отдельно, для чего я был вынужден раскулачить Алексов флагман ещё на один катер, чуть поменьше, но столь же функциональный.