Византийская ночь
Шрифт:
Злыми глазами посмотрел Амвросий на Мечислава. Ноги римлянина дрожали. Слов не было. Рядом натянулась тетива Идария. Повторяя его порыв, другие мальчики нацелили на неприятелей дротики и стрелы. Поднял копье Вторяк.
– Вы что?
– пролепетал Келагаст.
– За ворота!
– крикнул Амвросий.
7
Силой в 60 тысяч человек авары пересекли на лодках реку Савву в Иллирии. По римским владениям прошли они вдоль Дуная до мест переправы на берег склавин. Здесь встретил их сторожевой флот Византии. На «двухкормных» кораблях пересекли авары великую
130
Двухкормными называли корабли византийского речного флота за способность без разворота изменять направление движение.
Волны Дуная плыли за бортом.
Пряча страх перед опасностью вод, всматривался Баян в приближающуюся землю. Там, вдали, приставали к берегу корабли. Покидая их, заполняли пространство пешие и конные воины каганата. Многоплеменные силы вел владыка степи на дерзкий народ. В армии кагана сражались не только авары. Под желтое знамя Баяна с изображением грифона собрались гунны, гепиды, готы, германцы и многочисленные отряды хорватов, славянских племен не входившие с союз склавин, а подвластные каганату [131] .
131
Грифон - являлся одним из самых популярных аварских символов.
За спиной кагана молча стояли военноначальники. Рядом с могущественным Баяном - лишь магистр армии Иллирика Иоанн. Скрестив сильные руки над животом укрытым парчой халата, Баян напевал негромко любимую песнь степи. Золото нитей играло лучами на его одеждах. Низкий лоб, на изуродованной пеленанием голове покрывали тонкие морщины [132] . Изогнутые черные брови вместе с редкими усами и бородкой придавали лицу выражение ласкового коварства. Кончики губ кагана опускались вниз вместе с кончиками темных усов. Черные густые косы едва тронутые сединой ниспадали назад. Длинные золотые заколки украшали их блеском и переливом драгоценных камней.
132
Авары пеленали головы младенцев, так, что форма черепа в результате изменялась; делалась более приплюснутой.
– Великий, - обратился к Баяну Иоанн, теребя тонко завитую седую бороду.
– Как ты поступишь с рабами? С пленниками, которых возьмешь?
Каган молчаливо повернул голову. 80 000 солидов платила ему ежегодно империя за свой покой и право считать каганат союзником.
– Им не будет никакой пощады!
– грозно произнес широкоплечий германец, показав животный оскал командира отборной пехоты.
– Я не тебя спрашиваю, Вернар, а твоего господина, - важно ответил магистр, красиво поиграв пальцами в золотых перстнях. Тонкие губы римлянина сложились в почтительной улыбке.
Баян тоже улыбнулся, приподняв мешковатые щеки.
– Не горячись, Вернар, - с добродушной хрипотцой произнес Баян.
– Мой друг Иоанн, наверное, спрашивает о выгоде для себя.
– Империя нуждается в рабах, - поклонился магистр, прижав руку к закрытому доспехом сердцу в знак искренности.
– Мы радостью их купим. Лишь бы цена не оказалась чрезмерной. И, еще… Владыка, цезарь просит освобождать без выкупа всех римлян. Они невинны в скифском мятеже и беззаконье.
– Христиан я отпущу, в знак нашей дружбы, - ласково согласился Баян. Качнул темной головой.
– Но месть священное дело.
– Слава тебя, великий!
– ответили хорватские князья.
Баян улыбнулся. Страх перед непредсказуемостью вод понемногу оставил его. Римляне знали свое дело: с их помощью Дунай переставал служить неодолимой преградой.
Чайки низко опускались над водой.
«Подчинение мира начинается со спокойствия спины. Если спина человека защищена, если бессмертно солнце согревает ее, а не ранят ее предательские стрелы, можно продолжать путь. Мой малый путь: защитить спину до новой зимы. Если склавины приклонят колени, как приклонили их хорваты, значит я поведу войско на юг. Мой великий путь: взять все богатства, что разбросаны под небом», - думал Баян. Даврит много хочет для себя, но плохо понимает законы установленных свыше дорог. Его судьба станет уроком для непокорных.
Каган вздохнул. Много добычи предстояло взять, много жен предстояло раздать приближенным. Самых лучших жен он оставит себе.
– Великий Баян, посмотри как твои люди довольны. Они счастливы иметь такого государя, а империя рада иметь такого друга. Пусть вечные времена закрепят наш союз.
– Тебе, Иоанн, я всегда буду только другом. Не сомневайся! Ни духи, ни люди не заставят меня позабыть добрых услуг.
Радостные крики донеслись до слуха владыки степи. Воины приветствовали своего предводителя, столько раз приводившего их к победе. Корабль кагана подходил к берегу. Кружа на низкорослых конях, авары и булгары поднимали свои мечи заточенные лишь с одной стороны. Пехотинцы многочисленных племен взметали вверх копья, луки, дротики и боевые топоры. Там где заканчивалась одна река - состоящая из пресной воды, начиналась другая - людская река новой войны.
Вести о походе аваров встревожили Даврита. Неожиданно каган повел главные силы не через карпатские проходы, а по землям Византии. Союз между империей и Баяном нес большую опасность.
Свалились из седел усталые гонцы. Взмыленные кони опустили головы, мотали ушами. Вздрагивали длинные гривы. С болью дышали лошади и люди. Пыль дорог металась в горячих легких.
«Что делать?» - вопрошали взоры суровых вождей.
Камень мозаики стонал под ногами мерявшего его человека. Удалившись в покои Даврит размышлял. Воеводы собирались на экстренный военный совет.
«Беда князь!» - застыла в ушах главы союза племен. Нервы натянулись как струны. Рукоять меча накалилась в руке. «Возможно ли, что римские псы все-таки обвели меня?» - спрашивал он себя. Скрипел зубами и сапогами. Рушились великие планы.
На совете Даврит молчал. Слушал. Потом поднялся над резным столом. Переливом кольчуг отозвались опытные мужи. Пришло их время выслушать. Метнулись огненные глаза князя. Острее стал кривой нос.
– На аваров, братья! Перун с нами!
– проревел союзный глава. Поднялась острая как топор ладонь. Махнула от львиной головы. Рассекла воздух. Сузились голубые глаза.
– На аваров!
– ударили вразнобой голоса.
– Всех кого сумеем, соберем, - сказал Борислав.
– Готы ждут, твоя земля - наша земля. В этом клялись, - произнес седой Эрманрих. Посмотрел сурово.
Кивнул Феодагат. Качнулась золотая цепь на его груди.
– На аваров! Слава Перуну!
– прокричали вожди.
Закипел в сборах лагерь. Потянулись к новым переправам пешие и конные силы. Вновь с пригорка смотрел Даврит на своих закаленных людей. «Нет Баян, не тебе владеть нами, а нам тобой. Разобьем аваров, вернемся в Византию», - шептал ему непокорный нрав.