Визитка злой волшебницы
Шрифт:
Нужно было срочно решить, что делать с этим зарождающимся романом. Против самой возможности окунуться в любовное приключение Инна ничего не имела. Возможность регулярно отдыхать в «Николаевском клубе», вкушать напитки, подобные вчерашнему арманьяку, а также остальные прелести наличия по-настоящему богатого любовника ей вполне импонировали. Вот только сам Коленька Манойлов, с его подростковой внешностью, стильными очочками и обходительными манерами, ей ни капельки не нравился.
«Ладно, еще есть время решить, что мне с ним делать», – легкомысленно подумала она и прислушалась к разговору, который вели Николай и Настена. Речь шла о машинах.
– У вас есть «Феррари»? – голосок Настены звучал завороженно.
– Есть, твоя мама видела у меня в гараже.
– А можно вас попросить, чтобы вы меня на ней покатали?
– Настя! – одернула дочь Инна. – Вообще-то это невежливо.
– Мамочка, – девочка повернулась назад и умоляюще посмотрела на мать, – это же «Феррари»! У меня, может, никогда в жизни не будет больше такой возможности!
– Договорились, покатаю, – мягко вмешался Коленька. – Только не сейчас, а когда дороги оттают. На гоночной машине как-то глупо ездить по снегу. Согласна?
Инна слегка успокоилась. До весны с ее оттаявшими дорогами было еще далеко, перспективы весеннего общения с Манойловым казались весьма туманными, а потому сейчас по поводу Настиной назойливости можно было не переживать.
– Не передумали домой ехать, девушки? – поинтересовался Коленька. – Еще не поздно вернуться обратно. У нас на сегодня такая программа заготовлена – ух, закачаешься! – он мечтательно причмокнул губами.
– Нет, Коля, не передумали, я же тебе объясняла, что у меня сегодня гости. Мне девчонки на Новый год фондюшницу подарили, мы договорились ее сегодня опробовать. Так что я сейчас вещи дома кину – и в магазин.
– Так давай по дороге заедем, чего пешком идти!
– Да у меня супермаркет за углом. Мне немного и надо, я уже почти все купила. Осталось только сыр для фондю, ну и так, по мелочи.
– Ну, как хочешь, – как показалось Инне, слегка обиженно произнес Коленька.
– А за устроенный праздник спасибо, я так здорово отдохнула! А то у меня перед Новым годом – похороны, перед Рождеством – похороны, прямо не праздники, а недоразумение какое-то.
– Какие похороны? – не понял Коленька.
– Ну, сначала кармановские, потом прокурорские. Ой, ты ж, наверное, не знаешь, у нас городской прокурор первого января застрелился. Темная история.
– Инна, – Коленька засмеялся, – я ж не в лесу живу. Знаю я про нашего прокурора. А ты-то тут при чем?
– Ну, как при чем? Это же мой хлеб. Вот на работу выйду, на девятый день к вдове съезжу, и за работу – статью писать. Одно только жалко: опять я к Глебушке не попадаю. С одной стороны посмотреть, так я свинья последняя, а с другой – когда мне в тюрьму идти? То работа, то выходные…
– А кто такой Глебушка? – полюбопытствовал Манойлов.
– Сын кармановский. Глеб. Я ведь его, оказывается, с детства знаю. Его мама, Светлана Николаевна, вбила себе в голову, что Глебушка не виноват в смерти отца. Попросила меня разобраться.
– Очень умно, – в голосе Николая послышалась тревога. – Зачем она тебя в грязные дела сына втягивает? Там, я слышал, наркотики замешаны. И вообще этот парень – последнее чмо. Зачем тебе, женщине, в тюрьму к нему идти?
– Коль, я так-то не незабудка полевая, – довольно резко сказала Инна. – Я в журналистике уже больше десяти лет. И, между прочим, как раз криминалом и занимаюсь. Так что и в тюрьме я была, и на зону для смертников ездила, и в больничку к туберкулезникам ходила. Разберусь как-нибудь, чай, не маленькая.
– И как только тебя муж на работу пускает? – Коленька осуждающе покачал головой.
– А меня нельзя куда-то пускать или не пускать. Я сама по себе девочка. Самостоятельная.
– Ладно, самостоятельная. Не обижайся. Я ж исключительно из хороших побуждений.
– Я не обижаюсь. Мы приехали. Высади нас здесь, дальше мы с Настей сами дойдем. Моему мужу твой «Крайслер» видеть совсем не обязательно.
– Хорошо, – Коленька покладисто притормозил у обочины. – Спасибо, что согласились скрасить для меня сочельник.
Дома Инна поняла, что устала. Разобрав сумки и переодевшись, она хотела было ненадолго прилечь, но, взглянув на часы, со вздохом поняла, что до прихода гостей осталось всего три часа. Дел же было невпроворот. Наказав Насте сварить яйца и картошку для салата и всунув Гоше в руки пылесос, она натянула дочкин пуховик и вязаную шапочку, сунула ноги в Настины же утепленные кроссовки и побежала в магазин.
С покупками Инна справилась довольно быстро. Ей действительно было ничего не надо, кроме двух упаковок швейцарского сыра для фондю. Бросив в корзину несколько глянцевых желто-красных перцев, упаковку вишневидных помидоров и мармелад, до которого ее подруга Настя Романова была большой охотницей, она вышла из супермаркета и прогулочным шагом (уж больно хорошо было на улице) направилась к дому.
На светофоре она послушно остановилась. Движение в этом месте было достаточно оживленным. Красный человечек, моргнув, позеленел, и Инна сделала шаг на проезжую часть. Она слышала рев двигателя, но не смотрела, что происходит вокруг, – шип Настиной кроссовки намертво застрял во льду на кромке тротуара. Левая нога Инны оказалась «пристегнутой» к тротуару, и она отчаянно дергала ей, пытаясь освободиться. Какая-то огромная машина просвистела совсем рядом с ней, чуть не проехав по ногам. Крыло задело за рукав пуховика, и Инна, потеряв равновесие, шлепнулась на попу. Она все еще не понимала, что произошло.
– Девушка, вам помочь? – наклонился к ней какой-то незнакомый мужчина.
– Вот ведь сволочи, как ездят! – в сердцах проговорил сварливый женский голос. – Если бы вы не замешкались, то прямо бы под эту машину попали.
Решительно встав на ноги и освободив злополучную кроссовку, Инна огляделась по сторонам. След протекторов на дороге неопровержимо доказывал, что обладательница сварливого голоса была права. Если бы Инна сделала еще один шаг на проезжую часть, то оказалась бы сбитой мчавшимся на огромной скорости автомобилем. Шип кроссовки спас ей жизнь. Ну, или по крайней мере здоровье.