Визитная карточка хищницы
Шрифт:
– Ах ты…
– Потерпевшая! Уймитесь или будете наказаны за неуважение к суду! – опередил Горин скандалистку, на языке которой уже вертелись бранные словечки.
– Вот тут уважаемая вдова что-то начала говорить про покушения на ее мужа. А у меня в руках копия приговора на некоего Саломатина, – продолжил Грановский. – Он действительно отбывает наказание за покушение на убийство Степанченко. В приговоре сказано, что мотивом этого преступления была месть нашему потерпевшему. Саломатин долгое время работал у Степанченко. Тот не выплатил ему вознаграждения, попросту надул. Так что мой подзащитный Суворов не имеет никакого отношения к этому неприятному случаю… Фотографии я прошу приобщить
Суворов про себя усмехнулся: «Не зря заплатили Цветку деньги. Понадобились фотографии». Продав их за умеренную цену, Цветок попросил лишь клятвенное заверение, что ему это не выйдет боком. Он получил деньги и промотал их за неделю в веселых гульбищах, Суворов же получил надежду. Надежду на будущее.
История с Саломатиным пришлась также как нельзя кстати. Конечно же, этот горе-киллер поднял руку на Степанченко вовсе не из-за какой-то личной неприязни. Эта работа была оплачена. Оплачена Суворовым, но не выполнена как следует. Физически крепкий, Степанченко выбил оружие из рук придурка, а затем сдал его собственноручно в милицию. Александр ухлопал, помнится, немало средств и нервов для того, чтобы вся эта малопривлекательная история не имела для него последствий. Но вывод для себя сделал: не поручай дело дилетанту. Нет стоящего киллера – делай сам…
Все сделал брат. Именно он, беззлобный и покладистый Андрей, убил Степанченко, местного авторитета и хозяина всего городского водочного рынка. Младший Суворов слыл трезвомыслящим человеком, сторонником компромисса, но не человеческих жертв. Поэтому Степанченко почти без колебаний подошел в тот вечер к серебристой «девятке». Его окликнул Андрей. Парень приветливо улыбался. Водочный король местного разлива всегда находил общий язык с Суворовым-младшим. И этот поздний визит пришелся, как ему казалось, весьма кстати. Бессмысленная вендетта выматывала. Два покушения за полгода, а потом еще эти звонки… «Извините, не вы венки заказывали?», «Гроб будет готов ко вторнику, не забудьте». Жена плакала, да и у самого Степанченко стали сдавать нервы. Итак, в тот слякотный апрельский вечер он был готов разрубить гордиев узел и отступить.
Андрей продолжал улыбаться, но в его руках Степанченко увидел холодное равнодушное дуло автомата. Было слишком поздно что-либо предпринимать. Он даже не успел осознать происходящее, как дикая боль острыми кинжалами пронзила беспомощное тело. А серебристая «девятка» уже мчалась по мокрой от дождя дороге. Петляя хорошо знакомыми переулками, машина въехала в гаражный кооператив. Уже через несколько минут к выезду из города устремился темно-синий джип.
Совместная операция ОБОПа и ОМОНа по задержанию преступников, совершивших убийство Степанченко, известного в городе бизнесмена с не менее известным ментовским прошлым, не имела успеха. Перехватить злоумышленников было решено на мосту. Заняв позиции по обе стороны от дороги, работники милиции приготовились к ожиданию. Ближе к одиннадцати часам со стороны леса показалась машина. Она неслась на огромной скорости и не прореагировала на выставленный чуть поодаль патруль ГАИ. Милиционеры растерялись. В принятой ранее ориентировке речь шла о «Жигулях» девятой модели, но к мосту приближался джип. Его фары уже выхватили из темноты притаившихся в засаде людей. Времени на раздумье
Милицейские пули не достигли цели. Джип, целый и невредимый, миновав мост, уже мчался по освещенной редкими фонарями улице. Выехав из города, Андрей и его товарищ бросили машину в придорожных кустах, недалеко от поворота на Уфимский тракт. На попутных машинах они вернулись в город, откуда в ту же ночь на другом автомобиле выехали в Москву…
Александр остался доволен братом. Доказательств причастности «суворовцев» к громкому убийству не было никаких. Только легкие подозрения. Не более того…
Свидетельское место заняла Татьяна Лесина. Вдова погибшего товарища была тиха и задумчива.
Суворову появление этой женщины было особенно неприятно. Конечно, убрав со своей дороги Игоря, он поступил разумно и, более того, справедливо. Но почему тогда, черт возьми, у него такое чувство, что где-то по отношению к Лесину он совершил ошибку?
Cуворов прикрыл глаза: «Что же ты, Игорек, натворил! Ну зачем ты так… Ведь ничего не предвещало беды. Ты сам ее накликал. Пеняй на себя! Видит бог, я не желал такой развязки».
Тени прошлого проносились перед его глазами.
Декабрьский вьюжный вечер. Он перевязывает Лесину руку.
Другой кадр. Смеющийся довольный Лесин с золотой цепью – символом вечной дружбы.
И наконец: «Марьин задушил Лесина удавкой. Труп мы сожгли», – монотонно докладывает Зверев. Суворов вытаскивает из ящика фотографию, где несколько лет назад запечатлела себя неразлучная четверка друзей. Посмотрев несколько мгновений на снимок – кадр прошлого, Александр рвет его на части.
Пусть прошлое останется в прошлом.
– Скажите, будьте добры, что предпринял Суворов, когда узнал об исчезновении вашего мужа? – мягко вел допрос Грановский.
– Он отправил в Москву своего помощника. Тот сопровождал отца Игоря. Они вместе наводили справки в милиции, морге.
– Было похоже на то, что Александр Суворов самоустраняется от поисков вашего супруга?
– Нет, что вы! – Татьяна застенчиво улыбнулась. – Боюсь, я была не совсем объективна к Александру Петровичу. Вы должны меня понять, я была в положении. Вот-вот должна была родить. А тут такое несчастье. Сейчас я понимаю, что Суворов тратил собственные силы и средства на поиски Игоря. Ведь он был ему лучшим другом!
– В районе Домодедова нашли останки обгоревшего человека. Вы были на опознании? Что вы можете сказать по этому поводу?
– Меня не было. Я ведь уже объяснила… Ездил отец Игоря. Ему представили верхнюю челюсть с золотыми коронками и цепочку. – Татьяна заплакала.
Грановский терпеливо ждал, когда она успокоится. Наконец, судорожно вздохнув, она подняла голову.
– Простите… На чем я остановилась? Да, челюсть и цепочку. Больше ничего.
– Отец решил, что это… – Грановский наморщил лоб, соображая, как лучше выразиться, – …это принадлежит Игорю?
– Он не был уверен. А я… я в это вообще не верю!
– Спасибо, Татьяна Александровна. Спасибо вам за мужество!
Сидевший неподвижно Зверев вдруг дернулся.
– Это двойник виноват! – раздался его голос.
Татьяна вздрогнула и посмотрела на Зверева. Тот потерял спокойствие и заметался по клетке как раненый зверь. Суворов с опаской поглядывал в его сторону.
– У вас есть какие-то дополнения, Зверев? – осведомился судья.
Зверев оглядел присутствующих и бухнулся на скамью. Уже через несколько секунд он был неподвижен.