Визитная карточка хищницы
Шрифт:
Вдова в мельчайших подробностях помнила тот злосчастный поздний вечер февраля.
Снег возле трансформаторной будки обильно пропитан кровью. Муж лежит на спине, широко раскинув руки. Густые седые волосы супруга откинуты назад, алая липкая влага сочится из раны на голове. Рядом – помятый черный «дипломат», которым он пытался защититься от безжалостных ударов. Повсюду разбросаны спелые оранжевые апельсины – последний подарок любимой внучке.
Вот если бы он в тот вечер послушался Клавдию и не отлучался вечером по каким-то своим делам, возможно, беда прошла бы мимо. Хотя навряд ли… Еще за неделю до несчастья
Клавдия Степановна внимательнее взглянула в выразительные глаза Суворова. Какая-то смутная, едва уловимая мысль, дотошно сверля усталый мозг, никак не давала ей покоя. А именно: как странно, что за два дня до ее допроса в суде милый молодой человек с букетом цветов и объемистой коробкой конфет побывал у нее дома. Он представился журналистом одной из областных газет и даже показал вдове какие-то корочки. Они приятно провели время в воспоминаниях о трагически погибшем Георгии. Молодой представитель прессы был так участлив, что Клавдия Степановна, привыкшая в последнее время к людскому равнодушию и одиночеству, растаяла. Она опустошила перед журналистом все самые дальние тайники своей души. А потом, когда молодой человек ушел, она долго смотрела ему вслед из окна. Из-за трансформаторной будки выполз роскошный «Мерседес».
«Надо же! – удивилась Клавдия Степановна. – Когда я была помоложе, журналисты жили куда скромнее. Как все-таки меняются времена!»
Зять Громовой Роман держался неуверенно и, как и теща, только и мечтал о том, как поскорее смотаться отсюда. Зажатый в тиски страха, он отделывался односложными ответами, стараясь не встречаться взглядом с Суворовым.
– Скажите, вы часто видели Суворова на комбинате? – допрашивал Грановский.
– Да, приходилось…
– Значит, вы имели возможность рассмотреть его внешние приметы?
– Конечно.
– Если бы Суворов был среди нападавших тем февральским вечером, вы бы его узнали?
– Безусловно. Его там не было.
Грановский записывал ответы. Оторвавшись от бумаг, он встретился глазами с Елизаветой. Упреждая возможную глупость с ее стороны, он опять обратился к потерпевшему:
– Посмотрите, пожалуйста, вон на того человека в отдельной клетке. Зверев, будьте добры, приподнимитесь!
– Зверев! – окликнул судья. – Соизвольте подняться.
Зверев, высунув язык, что-то старательно рисовал в блокноте. На просьбу председательствующего он и ухом не повел. Конвоир ткнул его в бок. Только тогда он нехотя поднялся во весь свой громадный рост.
– Вы видели когда-нибудь на комбинате этого человека?
Кровь отхлынула у Романа с лица.
– Не помню.
– Он был среди нападавших?
Глаза потерпевшего заметались из стороны в сторону.
– Нет, не было. Я точно помню. Такого бы я разглядел. Не было его.
Грановский улыбался.
Роман дрожал всем телом. Разумеется, он узнал эту образину. Ошибиться было невозможно. Именно Зверев нанес ему удары металлическим прутом. А вот голос… голос из его воспоминаний принадлежал Суворову. Но, впрочем, какое это теперь имело значение?
Этот день складывался для Татьяны Степанченко очень даже неплохо. Торговля шла бойко, а покупатели попадались на редкость покладистые. Она без особого труда обсчитала раззяву в норковой шубе, сунула бабуле в довесок к говяжьей обрези немного
«Влипла!» – мелькнуло в голове. Собрав воедино остатки самообладания, Татьяна игриво улыбнулась. Лицо мужчины в погонах было ей незнакомо, а это уже настораживало. С местными служаками у нее был налажен контакт, разумеется, на взаимовыгодных условиях. С «крышей» она не конфликтовала (поди, не дура!). Так что оставались два варианта: либо этот товарищ в сером кителе решил на свою дохлую зарплату отовариться косточками для бульона, либо дело в чем-то другом.
– Желаете что-то?
– Переговорить с вами.
Лицо милиционера было непроницаемым. Он явно не купился на обольстительные улыбки пышногрудой продавщицы мяса. Хотя сама Татьяна не слишком-то надеялась на свое женское очарование. После смерти супруга она раздалась как пароход и обозлилась на весь белый свет. Так что ее улыбка теперь напоминала оскал голодного крокодила и вовсе не способствовала успешному флирту с противоположным полом.
Татьяна сняла фартук, вытерла руки.
– Поедем в отделение? – спросила она.
– Зачем же в отделение? – удивился мужчина в форме. – Давайте отойдем туда, где поспокойнее. Я вас не задержу.
Они прошли в небольшое кафе на территории рынка и присели за пластиковый столик.
– Татьяна Николаевна, – прокашлялся милиционер. – Вы меня скорее всего не знаете. Я – один из сослуживцев вашего покойного мужа. Пришел к вам еще раз выразить сочувствие и узнать, не нужна ли помощь. Слышал, вас вызывают в суд?
У Татьяны отлегло от сердца. Она была так рада, что даже не придала значения некоторым, мягко говоря, странностям в рассказе незнакомого ей мужчины. Конечно, ее убитый муж, Федор Степанченко, имел некогда отношение к доблестной российской милиции. В прошлом – работник правоохранительных органов далеко не мелкого уровня, он был вынужден попрощаться с многообещающей милицейской карьерой из-за весьма нелицеприятной истории. Дело, помнится, спустили на тормозах, но дальнейший путь к профессиональным вершинам для Степанченко был заказан. Однако природная предприимчивость не дала ему опуститься на дно. Владея целой сетью коммерческих киосков, прокручивая некоторые другие делишки, Федор быстро выбился в ряд самых крутых городских предпринимателей. Водочный бизнес Степанченко отдавал бандитским душком, и бывшие его коллеги об этом прекрасно знали. Так что преуспевающего нувориша они сторонились еще при жизни, а после его смерти и думать о нем перестали. Так что визит мужчины в милицейской форме да еще с таким странным предложением о помощи мог показаться подозрительным кому угодно, только не вдове, недалекой и скандальной женщине.
– Да, вызывают. Повестка на послезавтра, – сообщила она и вдруг тоненько, по-бабьи, запричитала: – Ой-ой, Феденька, почему ж ты меня оставил? Как же одной-то трудно век доживать! Милый ты мой! Слышишь ли ты сейчас меня? Я бы твоих душегубцев да собственными руками порвала…
– Кстати, об убийцах… – Бывший сослуживец прервал душевные излияния торговки. – Я что-то слышал о том, что настоящие виновники гибели Федора на свободе, а Суворову этот «висяк» просто добавили, в нагрузку.
– Подлая ложь! – заорала баба.