«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.
Шрифт:
Уфимцев, Уфимцев, снова Уфимцев. Кто же этот коварный паук, вовлекающий в свои сети все новых и новых жертв? И с какой же сокрушительной силой карающий меч органов НКВД должен обрушиться на его голову? Тут нас ожидает сюрприз. Из обзорной справки по архивно-следственному делу № 8214 мы узнаем, что «Уфимцев И. Н. был арестован 7 апреля 1935 г. Ирбитским отделением ПП ОГПУ по Уралу и обвинялся в разглашении секретных сведений, известных ему в силу его положения как секретного сотрудника ОГПУ. Постановлением Особого Совещания при НКВД от 22/VII-35 он был осужден к 3 годам ИТЛ» [535] . Жаль, что Беланов не сочинил сцену вербовки Шелепина Уфимцевым, было бы забавно: действующий спецосведом вербует бывшего спецосведома.
535
Справка
Обратим внимание на то, что показания Рукавишникова набрасывают петлю на Тудвасева. Но, оказывается, для надежности к делу приобщен рассказ о его повторной вербовке, сочиненный лично начальником IV отдела УНКВД по Свердловской области капитаном госбезопасности Боярским 31 августа [536] . «Сказка» — заслушаешься, с колоритными подробностями. Оказывается, бродячего попа завербовал бывший белый каратель Боромотов, собственноручно расстрелявший из пулемета 53 бойца РККА из своего взвода, которых ранее, в 1919 г., склонил перейти на сторону Колчака:
536
ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 16248. Л. 55–69.
«Тудвасев, не колеблясь, дал свое согласие бороться с ненавистной ему властью и заявил мне, что если он сам не раздобудет оружие, чтобы я его обязательно снабдил им» [537] .
Наша история близится к финалу. 11 сентября Беланов и Кулипанов вынудят Тудвасева подписать отпечатанный на машинке протокол допроса, составленный по стандартной схеме. Вербовка Овчинниковым — создание повстанческих ячеек — контакт с Шелепиным — предложение шпионить. Мобильность «бродячего попа» была использована на все 100 %: ему приписали создание организаций в Зюздинском районе Кировской области (7 человек), в Кудымкарском районе (6 человек), в Верх-Иньвенском и Деминском сельсоветах (35 человек, а затем еще 11 человек). Итого — 59 повстанцев. Полурота. Из не встречавшегося ранее в показаниях — утверждение (со слов Овчинникова) о существовании всесоюзного Объединенного Церковно-Политического центра в Москве. От обновленцев в него якобы входит протоиерарх Виталий Введенский.
537
ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 16248. Л. 66.
С 8 по 13 сентября по делу № 16248 будет произведено еще 5 арестов. Возьмут всех, кто был упомянут Шелепиным в числе знакомых: Лобовикова, Швецова, Тиунова, Грамолина, Нечаева. Все, кроме Швецова и Нечаева, согласятся подписать заранее отпечатанные протоколы, изобличающие Шелепина и Тудвасева. Содержание показаний выстроено по схеме, восходящей к показаниям Пономарева, но с незначительными вариациями. Так, получает развитие тема «московского центра». От тихоновцев туда якобы входит митрополит Московский и Коломенский Сергий Старгородский, он же является и конечным адресатом шпионской информации, передавая ее неназванному сотруднику польского консульства.
24 сентября Кулипанов предпринял последнюю попытку добиться признания у Шелепина. Ему были предъявлены выписки из протоколов допроса Пономарева, Грамолина, Тиунова и даже епископа Петра Савельева, но Шелепин все отрицал. Никакого значения это уже не имело, т. к. он «полностью изобличался» чужими показаниями. Очные ставки не проводились. Никаких следов участия представителей прокуратуры в деле не имеется.
Спустя четыре дня Кулипанов составит обвинительное заключение, 13 октября следственное дело № 13836 будет рассмотрено на заседании тройки при УНКВД Свердловской области. Решением тройки бродячий поп Тудвасев В. Г. и благочинный Шелепин Н. Д. приговорены к расстрелу, 4 ноября приговор был приведен в исполнение. Остальные получили по 10 лет ИТЛ.
Подведем итог. Дело о бродячем попе является типичным продуктом конструкторских усилий сотрудников НКВД. Оно наглядно демонстрирует, что в Свердловской области священники подвергались преследованиям (используя выражение Шелепина) «как члены духовной корпорации». Духовенство оказалось идеальным объектом репрессий. Вертикальные и горизонтальные корпоративные связи квазиноменклатурной структуры церкви использовались как каркас, на который наращивались повстанческие ячейки из арестованных крестьян-прихожан. Фигуры «попа-передвижки» и благочинного оптимально дополняли друг друга: один сновал челноком в горизонтальной плоскости, другой — в вертикальной, сплетая тонкие нити личных отношений в плотную ткань контрреволюционного заговора. В соответствии с амбициозным замыслом Дмитриева все антисоветские элементы объединялись в грандиозную амальгаму из правых, церковников, националистов, троцкистов, руководимую Уральским повстанческим штабом. При любой возможности сочиняли присутствие иностранной разведывательной агентуры. Предусмотрительно оставляли следы, ведущие от региональной организации в Москву.
В результате репрессиям мог подвергнуться любой «церковник» — что и было сделано. В своих показаниях Шелепин утверждал, что к 1937 г. в Коми-Пермяцком округе действовало 7 церквей. Элементарный подсчет арестованных в августе и сентябре показывает, что 100 % духовенства в Коми-Пермяцком округе было репрессировано. В других регионах картина едва ли была иной.
Казанков А.
«Кулацкая операция» 1937–1938 гг. в истории села Кояново
Татарское село Кояново расположено в 25 км от города Перми на Сибирском тракте (Пермь — Екатеринбург). В пореформенной России хозяйственная жизнь села находилась на подъеме:
«Недостатка в земле не чувствуется. Хлебопашество жители считают для себя занятием прибыльным. Запашка земли в течение последних десяти лет увеличивается. В денежных средствах для улучшения хозяйства недостатка не чувствуется. Быт населения улучшается… Недостатка в кормовых средствах для скота не ощущается» [538] .
538
Из «Статистических сведений по сельскому хозяйству и промыслам в Пермском уезде на 1875 г.» // ГАПО. Ф. 40. Оп. 1. Д. 10. Л. 201–204.
В среднем на один двор жителя села Кояново в 1875 г. приходилось 4 лошади, 4 коровы, 5 овец [539] . Среднее хозяйство выращивало до 10 пудов ржи, 20 пудов овса, 5 пудов ячменя и 15 пудов пшеницы, т. е. в среднем на двор приходилось по 400 кг зерна ржи и пшеницы и по 400 кг зерна овса и ячменя.
В годы гражданской войны наиболее зажиточные и богатые жители Кояново покинули страну. Это были крупные и средние «торговцы», всего 7 семей [540] .
539
Число дворов 269, лошадей — 1170, рогатого скота — 1166, овец — 1400, коз — 100.
540
Список лиц буржуазии, бежавших с белыми, от 24.01.1920 г. // ГАПО. Ф.Р-17. Оп. 1.Д. 250. Л. 15.
Мировая и гражданская войны, «изъятия излишков» времени «военного коммунизма» нанесли хозяйству села значительный урон. Всероссийская перепись населения 1920 г. зафиксировала в Коянове 2219 жителей и 499 хозяйств. В среднем на одно хозяйство приходилось 0,7 лошади, 0,9 коровы, 0,1 овцы и барана [541] . Жители села были обложены продразверсткой — «хлебная разверстка — 5 пудов 10 фунтов с посевной десятины ржи», а также — 1030 пудов сена и 1390 пудов яровой соломы [542] . Средняя урожайность хлеба по Пермскому уезду в 1921 г. составила 30,6 пуда с десятины [543] . Таким образом, хлебная разверстка в 1920 г. составляла примерно 16,6 % урожая.
541
Из данных для Всероссийской переписи населения 1920 г. // ГАПО. Ф.Р-19. Оп. 1. Д. 199. Л. 33 об.
542
Данные о продразверстке в 1920 г. // Там же. Ф.Р-17. Оп. 1. Д. 250. Л. 56,124.
543
Данные об урожайности хлебов на 1921 г. // Там же. Ф.Р-19. Оп. 1. Д. 199.