Вкус к убийству. Сборник детективных произведений английских и американских писателей

Гилфорд Чарльз Бернард

Руфь не могла проронить ни слова и лишь бесцельно переводила взгляд с двери на окно и обратно. Пригубив кофе, она нашла его безвкусным и совсем остывшим.

— Я не могу пойти на это, — прошептала она. — Не могу!

— Но я ведь уже говорил, миссис Моуди, — вкрадчиво произнес джентльмен, — что вам нечего терять — вы в полной безопасности. Если вас задержат еще до выхода из магазина, ни в коем случае не сопротивляйтесь. Когда они узнают, кто вы такая и что с вами, то не причинят вам ни малейшего вреда. Вы и сами это знаете. Ну, накатило еще раз, вот и все.

—

Я не смогу! Мои нервы не выдержат!

Джентльмен снова улыбнулся.

— Нервы, говорите, миссис Моуди? Ну что вы! — Он посмотрел на напарника-коротышку.

— Так где, ты сказал, работает мистер Моуди?

Загорелый ухмыльнулся и полез в карман пальто.

— Хорошо, — проговорила Руфь, — повторите, что я должна сделать.

Фасад магазина отличался весьма изысканным, но без вычурности оформлением. В каждой витрине был выставлен лишь один драгоценный камень, но не требовалось ни глаза эксперта, ни лупы ювелира, чтобы оценить его по достоинству. Одетая в свое лучшее платье, в новом пальто и шляпе, Руфь прошла через главный вход, чувствуя себя воровкой, которой ей и предстояло стать.

Она сразу же узнала обстановку в помещении — джентльмен достаточно подробно описал ей интерьер, магазина. Пятнадцать-двадцать прилавков, за каждым из которых стоял вежливый продавец в темном костюме и серебристо-сером галстуке; своды, способные соперничать с кафедральным собором и требовавшие благоговейного молчания при осмотре. Человек двенадцать посетителей, почтительно склонившихся над выставленными драгоценностями.

Руфь прошла к прилавку, на который ей было указано. Продавец чуть поклонился и спросил, чем он может ей услужить.

«Боже, помоги мне!» — про себя взмолилась Руфь.

— Пожалуйста, вот эту подставку, — тихо проговорила она, руками ухватившись за край прилавка, чтобы хоть как-то унять дрожь в теле. — Да, на второй полке. Могу я взглянуть на нее?

— Ну, конечно, мадам! — продавец отреагировал так, будто ее выбор свидетельствовал о самом изысканном вкусе. Отперев соответствующее отделение, он извлек из него бархатную подставку, ослепительно сверкающую бриллиантами.

— Едва ли не самые прекрасные камни в нашей коллекции, — восторженно проговорил он. — Что привлекло ваше внимание, мадам?

— Я даже не знаю… — Руфь скользнула взглядом по переливающемуся всеми цветами радуги верхнему ряду. Что же сейчас произойдет? — спросила она себя.

Ответ последовал почти тотчас же. Стоявший метрах в трех от нее мужчина в пальто с бархатным воротником и фетровой шляпе с жемчужно-серой лентой неожиданно воскликнул что-то отдаленно напоминавшее «о, Господи!». Однако голос его сразу же потонул в резком и пугающем звуке разбившегося стекла. Она заметила, как побелело при этом лицо продавца: человек в шляпе держал в руках зонтик с тяжелой металлической ручкой — очевидно ненароком взмахнул им и разбил стекло.

— Извините меня!..

Продавец на секунду замешкался, явно собираясь забрать из рук Руфи подставку с драгоценностями,

но затем проворно бросился к месту инцидента. Она почувствовала всеобщее возбуждение, но лишь по прошествии нескольких секунд вспомнила, что должна сделать. Рука ее потянулась к массивной булавке для галстука, украшенной крупным бриллиантом, в правом верхнем углу подставки. Быстро сунув булавку в карман пальто, она двинулась к выходу.

Всего каких-то десять-пятнадцать метров, но силы почти оставили ее к тому моменту, когда за ней захлопнулась дверь. Улица, по которой деловито сновали прохожие, была залита солнцем. Руфь слышала смех, стук женских каблучков и массу других звуков, вернувших ей прежнюю уверенность в себе. И все же она испытывала страх. Увидев знакомое загорелое лицо и услышав позвякивание монет о стенки железной банки, она почувствовала облегчение, даже некую благодарность к этому человеку.

— Не хотите ли помочь детям, леди? — он улыбнулся ей.

— Да… конечно, — словно во сне произнесла Руфь и опустила в банку свой «взнос».

— Машина за углом, — тихо сказал мужчина, потряхивая банку. — Возвращайтесь домой, миссис Моуди.

— Хорошо, — кивнула Руфь.

Повернувшись, она успела заметить, как пожилая дама опустила в банку четверть доллара и загорелое лицо мужчины озарилось благодарной улыбкой.

Руфь забралась в такси, но адрес свой смогла вспомнить, лишь когда они проехали едва ли не половину пути.

Вернувшись в тот вечер домой, Ральф застал жену в слезах.

— Дорогая, что с тобой? Что-нибудь случилось?

— О, Ральф…

Лицо его потемнело.

— Опять? Что на этот раз?

Руфь с несчастным видом качала головой.

— Что случилось? — спросил он, старательно сдерживая нарастающий гнев. — Что ты взяла?

— «Трэвелз», — всхлипнула она.

— Что?!

— «Трэвелз», ювелирный магазин…

— Нет, Руфь, только не драгоценности!..

Ты не понял. Я не взялаих. Я украла,Ральф. Ты Разве не понимаешь? Я украла!

Немного успокоившись, он услышал все подробности.

— Я была так напугана, — рассказывала Руфь. — И не знала, что мне делать. — Она вцепилась в его рукав. — Ральф, я согласна сделать то, о чем говорили ты и моя мать. Я пойду к доктору.

— Боюсь, лечиться уже поздно, — ответил Ральф. — Это ведь не катушка ниток или сумочка. Это ценная вещь, и один лишь Бог знает, насколькоценная…

— Но они заставили меня! Они шантажировали меня!

— И именно это мы скажем полиции?

— Полиции?

— А кому же? Мы должны сообщить им, Руфь, разве ты не понимаешь?

— Но почему? Почему мы должны?

— Потому что может быть еще хуже. Если тебя опознают, если продавец сможет описать твою внешность, тогда уже ничего не поправишь, неужели не ясно?

Когда он набирал номер полиции, Руфь спросила:

— Ральф, а что если они не поверят мне?