Вкус пепла
Шрифт:
Войдя в кухню, он по выражению лица Лилиан понял: она уже догадалась, что на этот раз проиграла.
— Мы только что получили от Стига интересную информацию, — начал Патрик тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
Эва, приятельница Лилиан, взглянула на него с удивлением: вероятно, она только что выслушала повесть несчастной жертвы избиения и приняла ее на веру. Через несколько минут, она, может быть, посмотрит на подружку иными глазами.
— Не понимаю, почему полиция так упорно стремилась нарушить покой больного человека. Очевидно, в наше время у властей принято поступать бесцеремонно, — прошипела Лилиан в безнадежной попытке снова стать хозяйкой положения.
— Не беспокойтесь, ничего страшного не произошло, — ответил Йоста, спокойно усаживаясь за стол, за которым сидели женщины.
Патрик подвинул себе другой стул и сел рядом.
— Поговорить с ним было очень удачной мыслью, так как от него мы услышали неожиданное утверждение. Может быть, вы поможете нам уяснить его смысл?
Лилиан не стала спрашивать, о каком утверждении шла речь. В злобном молчании она ждала, что полицейские скажут дальше. Слово опять взял Йоста:
— Он сказал, что вы заходили к нему после ухода Кая и что тогда на вас не было никаких следов нанесенных побоев. В разговоре с ним вы также ни о чем подобном не упомянули. Вы можете объяснить, как это получилось?
— Наверное, должно пройти какое-то время, прежде чем проступят синяки, — пробормотала Лилиан в отчаянной попытке вывернуться. — И при том состоянии, в каком находится Стиг, я, как вы понимаете, не хотела его расстраивать.
Они давно обо всем догадались, и она это видела. В разговор вступил Патрик:
— Надеюсь, вы осознаете всю серьезность такого поступка, как выдвижение надуманных обвинений.
— Ничего я не придумывала, — вскипела Лилиан, но затем продолжила уже более спокойно: — Возможно… Наверное, я немного преувеличила. Но только потому, что он готов был на меня наброситься. Я увидела это по его глазам.
— А следы, которые вы нам показали?
На этот вопрос она ничего не ответила, но тут и не требовалось ответа. Полицейские уже догадались, что она сама нанесла себе эти удары к их приходу. Впервые Патрик задумался, все ли в порядке у нее с головой.
Она упорно гнула свое:
— Это было только для того, чтобы у вас был повод забрать его на допрос. Тогда вы в спокойной обстановке могли бы искать доказательства, что он или Морган убили Сару. Я знаю, что это сделал один из них, а я только хотела помочь вам.
Патрик смотрел на нее и не верил своим глазам. Либо в ней говорит сейчас такая целеустремленность, равной которой он никогда не встречал, либо она просто сумасшедшая. В таком случае пора было решительно пресечь дальнейшие глупости в этом роде.
— Мы будем вам очень благодарны, если вы впредь предоставите нам самим заниматься нашей работой. И оставите в покое семью Вибергов. Вам понятно?
Лилиан кивнула, но было видно, что ее душит ярость. В течение всего разговора подруга удивленно смотрела на нее и сейчас собралась уходить одновременно с Патриком и Йостой. Очевидно, эта дружба дала трещину.
По пути в участок они не обсуждали выдуманные обвинения Лилиан. Все это оставило чересчур неприятное впечатление.
Стига не покидало легкое беспокойство. Он догадывался, что Лилиан будет на него сердиться, но не знал, как можно было поступить на его месте иначе. В тот раз, зайдя к нему, она выглядела совершенно как всегда, а эти непонятные разговоры о том, будто бы она обвиняла Кая в нанесении побоев, он вообще никак не мог себе объяснить. Не будет же она сочинять такое!
Шаги на лестнице звучали сердито; этого он и опасался. На секунду у него появилось желание закрыться с головой и притвориться спящим, но он тут же одумался. Ведь ничего ужасного не произошло. Он лишь сказал все как было, Лилиан должна это понять. Скорее всего, речь вообще идет о каком-то недоразумении.
Выражение ее лица оправдало самые худшие его предположения. По всему было видно, что она просто в ярости, и Стиг сжался под ее взглядом. Ему становилось очень не по себе, когда она бывала в таком настроении. Он не понимал, как такой добрый и душевный человек, каким он считал жену, может вдруг превращаться в столь неприятную особу. У него даже мелькнула невероятная мысль: неужели все так и произошло, как говорили полицейские, и она действительно выдвинула против Кая ложное обвинение? Но он поспешил отогнать от себя эту мысль. Надо подождать, пока они закончат расследование, и тогда все выяснится, что там было на самом деле.
— Неужели ты никак не можешь придержать свой длинный язык?
Лилиан с грозным видом встала над ним во весь рост, и ее злобный тон пронзил его мозг острыми электрическими молниями.
— Но, Лилиан, дорогая! Я же только рассказал…
— Рассказал так, как было! Это ты собирался мне сказать? Что ты сказал так, как оно было! Надо, верно, радоваться, как несказанному счастью, что есть на свете такие честные люди, как ты, Стиг! До того честные и порядочные, что им наплевать, если они своими словами поставят жену в дурацкое положение. А я-то думала, что ты на моей стороне!
От злости она брызгала слюной, и, глядя на ее искаженное лицо, он едва узнавал свою супругу.
— Но я всегда на твоей стороне, Лилиан. Я просто не знал…
— Не знал! Неужели я буду обо всем тебе докладывать, идиот несчастный!
— Но ты же ничего не сказала… И потом, это же, наверное, какие-то полицейские глупости. Ты бы никогда ничего подобного не стала выдумывать.
Стиг отчаянно пытался найти хоть какую-то логику в обрушившейся на него ярости.
Только сейчас он заметил на лице жены пятно, которое уже начало принимать синевато-лиловый оттенок. Взгляд его приобрел непривычную остроту, и он пристально посмотрел на Лилиан.
— Что это у тебя на лице за отметина? Ее же не было, когда ты ко мне поднималась. Неужели полицейские сказали правду? Ты придумала, будто Кай ударил тебя, когда приходил к нам? — Он спрашивал недоверчивым тоном, но, заметив, как Лилиан слегка поникла под его взглядом, тем самым получил подтверждение. — Как тебе только пришло в голову сделать такую глупость?
Их роли теперь переменились, голос Стига стал резким, а Лилиан опустилась рядом с ним на кровать и сидела, закрыв руками лицо.