Вкус ржавчины
Шрифт:
– Ты чего расчирикалась, птичка?
– спросил возникший рядом наемник.
Улыбающийся во все тридцать два зуба, невысокий крепыш с неизменной улыбкой, весельчак их отряда и неисправимый бабник, легко подпрыгнул, и поерзав на краешке массивного контейнера, пристроился рядом.
– Не хмурься красавица, морщины появятся. Станешь не красивой и останешься на всю жизнь одна.
– Нет, Санчо.
– Эй, красотка, я же даже не успел разогреться на парочке комплиментов!
– делано возмутился наемник, включаясь в их давнюю игру "отшей Санчоса", - Я тут понимаешь
– Знаю твои истории, - хмыкнула Лума, - Все они заканчивается ... постелью, в самых развратных позах.
– Так разве я виноват, что женщин, после сладостей и вина всегда тянет на брутальных мужчин...
– Все ,заглохни..., - оборвала Лума балагура. Если того не остановить то трепаться он может часами. Переходя с одной истории на другую Санчос мог чесать языком днями и ночами, но чего не отнять так это тактического нюха. Улавливая шестым чувством баланс сил на поле, наемник был прекрасным разведчиком и не раз вытаскивал прайм из опасных передряг. Вот и сейчас. Прочувствовав интонацию снайпера, наемник подобрался как бойцовый пес перед схваткой. В мгновение дурашливость превратилась в маску, и сохраняя такую же идиотскую улыбку, Санчос скользнул по толпе рассеянным взглядом.
– Что-то серьезное?
– Ничего конкретного. Еще сама не определилась. На четырнадцать часов. Удаление сорок метров. Не опасен. Странный святоша. Только что подарил мальчишке благодать, как минимум белого спектра. Странность, в том что я не ощущаю его в тенях...а ведь фонить самодовольством должно на сотню метров.
– С виду ничего не обычного. Правда, матерый. Что по узорам, что во возрасту. Должен как минимум сидеть при центральном храме. ..
– Вот, вот... тут явно ему не место. Его должен сопровождать хоть один послушник..., - Лума поражено замерла на полуслове, - кажется у меня идея!
– Не понял?
– Кажется, есть идея как выбраться из задницы, в которую нас засунул Хорк.
– Оу? Девушка знает толк в забавах...
– Хватит дурачиться, топай к командиру. А я проведу разведку боем ...
Но стоило ей лишь сделать несколько шагов в сторону страной парочки, как от центрального входа послышались возмущенные крики. А затем над толпой показались золоченые доспехи личной гвардии чисторожденных. Возвышаясь на полкорпуса, затянутые в полную броню с энергетической накачкой, великаны вклинивались в толпу словно ледоколы. Рассекая и бесцеремонно расталкивая в стороны всех кто попадался на пути, личная гвардия выстраивала сквозь толпу живой коридор из силовых щитов и зажатых к стенам людей.
На входе возникала давка. Зная, что этих истуканов ничего не остановит, люди бросились врассыпную. Вжимаясь в стены, убегая в стороны, застигнутые врасплох толпа старалась по скорее убраться из зала ожидания.
Чтобы не оказаться размазанной по стене, Лума заработала локтями и прибилась к колоне. Нырнув в нишу, растопырила руки. И приготовилась отражать давку. Если вовремя отдавливать настырных то легко можно сохранить себе полкуба относительной свободы и легкого дыхания. Бросив косой взгляд,
Старика аж перекосило от возмущения, в глазах бешенство и рот раскрывается в безмолвном крике возмущения. Луме даже показалось, что "святоша" разразится отборной бранью и кинется на великана с кулаками, но похоже здравый смысл победил старческий маразм. Нападать на охранника "чистого", это извращенная форма самоубийства. Мало того, что шансов устоять против искусственно выращенных машин для убийства у обычного человека нет, так если все-таки выживешь, то потом еще и судами замордуют до смерти.
'Как же ты посмел?! Ты же пытался препятствовать передвижению высшей аристократии, день и ночь радеющих за процветание Вечной Империи!'
А если особо отличиться, так прокураторы могут присудить статью о покушении. Там уж точно устанешь откупаться. Вывернут наизнанку, а потом еще и сошлют на Окраину, в какую-нибудь дыру, так сказать кровью и потом искупать нанесенное оскорбление.
Вот и сейчас, сдавленный силовыми щитами народ молча сопел упершись взорами в пол и беззвучно терпел неудобство, пока по широкому коридору следовала процессия.
Окутанные сиянием фигуры неспешно двигались в направлении орбитального лифта.
Силовое поле высшей защиты, усиленное врожденной энергетикой 'чисторожденых' было похоже на пузырь с толстыми прозрачными стенками, за которыми легко угадывались образы одного аристократа и двух девушек. Все ослепительно молоды и красивы. Переливающиеся радугой наряды не скрывали идеальных фигур и легких походок.
Виновники столпотворения беседовали, вернее девушки почтительно слушали, и согласно кивали скучающему повествованию аристократа, что с кислой миной мучился от необходимости топать своими ножками по мрамору космопорта.
Лума слегка прикрыв глаза попыталась прочувствовать 'чистых', и спустя мгновение разочаровано хмыкнула. Наивная девчонка, возомнившая себя тенью с большой буквы... она ничего не ощутила. С таким же успехом можно слушать звездное небо. Лишь эмоции обычных людей, рядом с которыми прошла 'пустота' подсказывали направление движения тройки аристократов.
Собираясь выскользнуть в привычный мир, Лума пораженно застыла. Рядом с ней была, точно такая же пустота, как только что прошла мимо нее! Вместо привычной тени обычного человека, на месте пилигрима, была пустота свойственная лишь людям полностью контролирующих свою биоэнергетику...
– Помогите, умоляю вас! Кто-нибудь...
Раздался рядом сдавленный шепот. Прижатая к стене женщина, в простом комбинезоне и распахнутой настежь куртке, пыталась отжаться от стены. По лицу катились крупные капли пота, руки дрожали от напряжения, а из под прижатого к стене тела слушались сдавленные детские всхлипы.
Наполненный болью взгляд перескакивал с одного лица на другое, ища хоть капли сочувствия и помощи, но люди лишь отворачивались, а некоторые злобно шипели на попытки матери отжать лишний сантиметр для дыхания своему ребенку.