Вкус вина на кончике языка
Шрифт:
— Пристегнись… — отдал только приказ, когда авто тронулось с места. Выпускница ремень безопасности нащупала и сразу же пристегнулась, слушаясь его, снова косо посмотрела на вампира. Рассказы, которые она слушала, были не так страшны, как оказаться на месте рассказчика.
— Как вас зовут? — нарушила она запрет о молчании. Хотелось хоть что-то узнать о том, кто забрал ее к себе. Кому она должна служить.
— Фаготт Барнбас… — ответил тот коротко. — Сиди молча, пока не приедем. Отвлекаешь…
Всего одну фразу произнесла и уже отвлекает. Да, Руби,
Автомобиль проехал небольшое расстояние, судя по времени, и водитель вышел, чтобы открыть двери с правой стороны для хозяина. Между тем, девушка осознала, что никто не собирается сделать ей то же самое, и самостоятельно открыла свою дверцу. Похоже, слугам это не требовалось.
Они направились к особняку, когда вслед за ними приехала еще одна машина. Из нее вывели трех молодых девушек, которые были связаны, измождены и изранены. Но, кажется, это не волновало самого «курьера». Фаготт продолжал движение, внешность его была такая же мрачная, как и у самого особняка.
— Идем. Не смотри на них. — произнес тот так, будто Руби чуть выше статусом.
Шатенка слегка зависла, засмотревшись на девушек, но прошла за мужчиной, следуя за ним где-то на расстоянии пяти шагов. Если эти упыри не чувствуют холода, то Ру до костей промерзла, пройдя до дверей особняка всего за минуту.
В конечном итоге всех девиц собрали в общем холле поместья. Там их встретило три горничных, две молодых девушки в дорогих нарядах, вызывающего облика. Они были красивы, но явно не предназначались для выполнения уборки. Кроме них, там присутствовала еще одна женщина, вампир, по-видимому, старшая по дому. Впечатление, что они составляют его гарем, было сильно заметно.
— Этих на первый этаж, — указав пальцем на троих новоприбывших, сказал Фаготт. — Они будут работать в прислуге.
— Господин… Не многовато ли прислуги? — интересуется старшая.
— Если считаешь, что много, убей, в чем проблема? Лентяи мне здесь не нужны. Эту… — он посмотрел на Ру, — Как зовут?
— Руби. Руби Хоуп, — сказала она, смотря ему прямо в глаза. И что, страх весь растеряла? А может она пристально пялит именно из-за него?
— Руби на второй этаж, отмой ее и переодень, — ответил он.
Старшая посмотрела на девушку и подошла к ней. Она повертела ее на месте, осмотрела ее лицо. Незнакомка выглядела аристократично. Холодное бледное лицо, светлые локоны, собранные на затылке ракушкой, строгое черное платье.
— Хиловата… Не припомню, чтобы у вас были такие вкусы, — произнесла старшая.
— Решил попробовать что-то новое. Ада… И следи за остальными. Не хотелось бы, чтобы от нее избавились раньше, чем я ее попробую…
— Поняла… Ну что, красавица, идем? — спрашивает Ада, как выяснилось выше, а потом кидает взгляд на тех двоих, — Лира, Хансоль, вы слышали? Девочку не трогать. Господина на всех хватит…
Шатенка последовала за старшей. По лестнице, коридору и вот дверь. Она вошла в комнату и запомнила мгновение на всю жизнь. Просторное помещение захватывало взгляд, словно пыталось объять
Помимо величественного размера, помещение поражало своей роскошью и изысканностью. Личная ванная была настоящим шедевром дизайна, где все предметы были расставлены с безупречным вкусом. Гардеробная, куда также была приоткрыта дверь, даже казалась бесконечной — полки содрогались от обилия одежды и обуви.
Одиноко в центре комнаты стояла кровать с благородными балдахинами, словно созданная для сна принцессы. Великолепие и элегантность каждой детали заставляло Руби задуматься о том, насколько такая роскошь оправдана и действительно нужна ей.
Она наполнила эту комнату своим присутствием, но все еще ощущала, что затерялась среди этой богатой обстановки. Одиночество и некая пустота проникали в ее сердце, делая ее сомневаться в собственном достоинстве.
«Может быть, такая роскошь и величие не для меня», — подумала Хоуп, ощущая, что с каждым мгновением теряет себя среди этой испещренной роскошью. Она мечтала о чем-то гораздо более простом и сокровенном, что могло бы наполнить ее сердце и дать ощущение действительного счастья. Но ее никто не спросил…
Ее отвели в ванную, дали одежду, которая вообще-то была ей в облипку. Буквально все очерчивала. Выглядела как девушка, сбежавшая с клубнички.
— Разве… это мой размер? — стоит она напротив зеркала, рассматривая себя. Хотелось даже как-то мешок на себя нацепить.
— Такой, какой нужно. Тебе же не натирает? — спрашивает старшая, сложив руки у груди. — Тебе повезло… Стоит быть благодарной за то, что не направилась на этаж прислуги. Иногда такое убирать приходится, что воротит даже меня. А я не человек…
— И каков фронт работы? — поправляет девушка низкий хвост с бантом вместо резинки. Уже вроде собралась с мыслями и телом, готова выполнять приказы. Наверное, в этом и был плюс жизни в детском доме. Тебе говорят, а ты делаешь.
— Набирай вес… Худая как щепка. Не за что ухватиться. Такими темпами, Барнбас будет навещать тебя не чаще раза в месяц. Ты ему быстро наскучишь и отправишься в бордель. Не хочешь? Тогда будь мила вежлива и делай, как скажет… — она сделала паузу, а потом добавила: — И все, что скажет.
Младшая поджала губы, смотря на свое тело. Да где же худая? На свой рост больше остальных выглядит!
— Значит, просто слушать господина? И это все? — дует она губы, разворачиваясь к девушке.
Ада как-то странно улыбнулась. За этой улыбкой будто что-то притаилось.
— Пока да… Готовься, через десять минут ужин. Ровно в семь. Всегда. Не опаздывай. Господин этого не любит.
— А как я узнаю, что десять минут прошло? Часов же нет, — оглянулась она по сторонам, пытаясь найти часы на стенах. — Или мне развивать наитие? — пустила та смешок, а после прокашлялась и сразу же стала серьезной.