Вкус власти
Шрифт:
На обширном лугу недалеко от крепости пасётся большое стадо коров. Могучий бык с большими тёмными пятнами на шкуре презрительно поглядывает на развалившуюся в его тени пастушью собаку. Чуть в стороне стадо овец торопливо жуёт свежую зелёную травку. Но самая большая гордость, Саян хлопнул ладонью по кирпичному зубцу, – сама крепость.
На строительство крепости ушла бездна кирпичей, глины, брёвен и ещё больше сил, времени и сорванных мозолей. Такой уймы стройматериалов вполне хватило бы на небольшой город. Вместо деревянных изб, можно было бы понастроить просторных каменных палат и выложить все
Красавица Тивница – самый настоящий козырной туз в раскладе. Длина периметра больше четырёх километров. Высота стен девять с половиной метров. Зубчатый парапет придаёт крепости грозный вид. Двадцать квадратных башен возвышаются над узкими стенами. Под двумя самыми большими из них находятся входные ворота.
Как раз на вершину Западной надвратной башни Саян выбрался подышать свежим воздухом и проветрить мозги. Под башней, немного правее раскрытых настежь ворот, утус Лерл гоняет вконец употевших подростков.
Всё же зря утус Лерл так сурово чистит подрастающее поколение. Саян вновь глянул вниз на импровизированный плац. Пусть у парней не всегда получается пройтись чётким шагом, прямоугольник учебной манипулы то и дело перекашивается из стороны в сторону, но прогресс налицо. Подростки стараются вовсю. Саян улыбнулся. С надвратной башни отлично видно, как куётся непобедимая мощь пехотных манипул Тивницы.
Учебная броня, топоры и копья потому и называются учебными, что сделаны из дерева. К тому же они тяжелее боевого в полтора раза и не очень удобны в обращении. Конечно, глупо шагать в деревянном шлеме, в деревянном нагруднике и тыкать длинной тяжёлой палкой в воображаемого врага, но так надо. Когда эти мальчики наденут настоящие шлемы, настоящие нагрудные щитки, когда возьмут в руки настоящие копья, а на пояс повесят настоящие топоры, то боевое снаряжение покажется им лёгким и очень удобным. Прав, прав, и ещё сто раз прав генералиссимус Суворов: тяжело в ученье, легко в бою.
Люди – самый ценный капитал. Крестьяне, ремесленники и, главное, воины верят в него как в бога. За несколько поколений Саян изменил менталитет первобытных охотников и собирателей. Теперь они негордые и независимые соплеменники, а законопослушные подданные. Пусть Саян ещё не сидит на золотом троне и не может мановением руки заставить толпы народа упасть перед собой ниц, но первобытная демократия, примат освящённых веками обычаев предков, уже в прошлом.
Саян полностью определяет жизнь людей. Он сам издаёт законы и вершит суд. Теперь не нужно в диком исступлении танцевать вокруг костра и собирать добровольцев на войну. Саян единолично командует армией и посылает пехотные манипулы туда, куда сочтёт нужным. Его приказы не обсуждаются, а выполняются. И точка!
Восточная деспотия? Примат закона и культ личности? Да, Саян криво усмехнулся, так оно и есть. Зато за неполную сотню лет человечество сделало огромный рывок вперёд. Его подданные живут лучше и богаче свободолюбивых охотников и почти перестали зависеть от капризов природы. Бывают годы урожайные, бывают не очень. Зато последний раз голод посетил жителей Тивницы больше сорока лет тому назад. Почти не получая притока свежей крови извне, население города за 97 лет выросло с двух с половиной сотен до двух тысяч. И это только начало.
Что
Между тем у подножья крепостной стены утус Лерл продолжает гонять незрелую молодёжь. Одноногий наставник разделил учебную манипулу на две части. Теперь будущие пехотинцы отрабатывают столкновение. Квадрат разрезан на две половинки. Условные противники смущённо поглядывают друг на друга. Деревянные копья упёрлись в землю. Ох, что-то будет.
– Итак! Для особо тупых повторяю, – до чего же утус Лерл обожает орать. – бить друг друга копьями по мордасам не нужно. Ваша задача – столкнуться щитами и заставить противника, то есть противоположную сторону, отступить. Копья, хрен с вами, поднять. Но не бросать!!!
Передвигаться плотным строем относительно легко. А вот отряд на отряд, сила на силу, напор на напор, это гораздо более сложное упражнение. Здесь от подростков требуется слиться в монолитный кулак, стать единым целым, разогнаться и с ходу опрокинуть противника. Саян устроился на кирпичном зубце поудобней. Сейчас точно что-то будет.
Утус Лерл благоразумно отковылял на безопасное расстояние. Не ровён час, одна из половинок учебной манипулы ненароком насадит его на копья. С подростков станется.
– К атаке… товсь!!! Шагом… ма-а-аршш! – громогласно скомандовал утус Лерл и тут же, всё более и более ускоряя темп, застучал костылём о землю. – Зверь! Птица! Зверь! Птица! Зверь! Птица!
С молодецким энтузиазмом, впрочем, изрядно подмоченным усталостью, половинки учебной манипулы побежали навстречу друг другу. Расстояние стремительно сокращается. Осталось десять метров. Пять. Саян невольно подался вперёд, левая рука уцепилась за край кирпичного парапета. Три. Два. Один!
Оглушительный треск сухой древесины гулким эхом отразился от крепостной стены. Аж уши заложило, Саян недовольно поморщился, словно гром посреди ясного неба грянул. А что творится внизу!
Куча-мала.
Из всей учебной манипулы ни одному подростку не удалось удержаться на ногах. Передние ряды рухнули на землю под тяжестью насевших сзади. Поднятые копья ухнули на головы незадачливых воинов. Саян спрятал усмешку в кулак. Не стоит ржать во всё горло, но удержаться трудно.
Вот коренастый юноша пытается стащить с головы шлем, тяжёлое учебное копьё забило его по самую маковку. Подростки, словно куча червей, охая и ахая, потирая ладонями ушибленные лбы, расползаются в разные стороны. Победителя нет.
Крушение учебной манипулы утус Лерл воспринял на удивление спокойно. Взрыва неконтролируемой ярости с могучим выплеском нецензурной ругани так и не последовало. Едва куча-мала слегка рассосалась, как утус Лерл громко скомандовал:
– Упор лёжа принять!
Лучше бы утус Лер по обыкновению своему разорался. Кто из подростков успел подняться на ноги, тут же рухнул обратно на землю. Кто не успел, упёрся руками в вытоптанную траву и замер в исходном положении.
– Двадцать раз, – словно приговор, произнёс утус Лерл. – Начали! Раз. Два. Раз. Два.