Вкус Яда
Шрифт:
Арвин сосредоточился, направляя поток псионической энергии в «третий глаз». Посланный им заряд серебристым всполохом метнулся к трупу. Как только он коснулся туники, юноша приказал оторвать карман и тут же услышал треск ткани. Наружу вывалилось три предмета: кожаная праща, бугристый мешочек, в котором, вероятно, лежали снаряды, и ключ.
Арвин приказал энергии обмотаться вокруг него, а затем потянул на себя. Ключ поднялся в воздух и подплыл к окну. Спрыгнув на мостовую, юноша потащил его между прутьев вслед за собой. Ключ с глухим звоном упал на булыжники у ног псиона.
Арвин уставился на него, сердце зашлось бешеным стуком. Ключ не был похож на те, которыми запирают
Арин осторожно поднял находку – одетой в перчатку рукой – и приказал скрыться в пространственном кармане. Затем он отправился в район ремесленников. Там жил и работал Лорин, член Гильдии, у которого юноша купил свою пряжку для ремня. Он был экспертом по замкам; и если кто и мог узнать, что отпирает этот ключ, то только Лорин.
Киторн 24, полночь
Арвин постучал в ставни магазина Лорина, и те спустя пару мгновений распахнулись. Ученик замочника, стройный мальчик-подросток с мышино-каштановыми вьющимися волосами, зевая, уставился на позднего посетителя.
– Лорин здесь? – спросил мастер верёвок, безмолвно добавив: Я из Гильдии.
Ученик покачал головой.
– Ушёл по делам. – Он выделил последнее слово, а затем подмигнул и снова зевнул.
– И когда он вернётся? – Арвин чувствовал, как в нём поднимается волна раздражения.
– Не знаю. Может завтра утром. Может через день.
Псион зашипел от досады. Сегодня благословение Тиморы явно было не на его стороне. Может подождать, или лучше сразу отправиться искать кого-нибудь другого? Беда в том, что Лорин единственный замочник, кто точно состоит в Гильдии.
– Найди его, – потребовал Арвин. – Сейчас же, иначе…
Спустя миг псион понял, что происходит: семя разума, вторгаясь в мысли своего носителя, разбудило в нём раздражение и злость. Усилием воли, юноша заставил себя успокоиться.
– Прости, – извинился он, потирая висок. – Но дело важное. Могу ли я оставить Лорину посылку?
– А что в ней? – заинтересовался ученик.
– Ключ. Я хотел бы, чтоб твой учитель определил от какого он замка. Я хорошо заплачу за любую информацию о нём. – В подтверждение своих слов, Арвин дал мальчишке золотой.
В тот же миг сонливость ученика как рукой сняло. Он поспешно спрятал монету в карман.
– Оставь ключ мне.
Псион покачал головой.
– К нему нельзя прикасаться, – предупредил он. – Его достали из кармана мертвеца – человек умер от чумы.
Мальчишка побледнел и отшатнулся от окна. На мгновение Арвину показалось, что ставни сейчас захлопнуться перед его носом. Но подросток, пошуршав чем-то в глубине мастерской, вновь выглянул на улицу.
– Чума, – произнёс он с содроганием. – Не удивительно, что ты так нервничаешь. – ученик протянул мастеру верёвок керамический кувшин. – Бросай сюда.
– Хорошая идея, – одобрил Арвин и, вызвав ключ из подпространственного кармана, опустил его сосуд, тут же закупоренный мальчишкой-подмастерьем.
– Скажи Лорину, что информация нужна мне как можно скорей, – велел псион. – Это срочно. Под
Ученик серьёзно кивнул.
– Я всё передам, как только мастер вернётся, – пообещал он.
– Спасибо. – Отвернувшись от окна, Арвин отправился вниз по улице. Он едва сдерживал чувство досады, вызванное промедлением. Это неприемлемо, невыносимо...
Он успел отойти на приличное расстояние, прежде чем понял, что шипит – это обеспокоило. Влияние семени разума становилось заметнее. Юноша всё чаще думал как юань-ти – и реагировал так же, как они. Даже сны, полные воспоминаний Зелии, больше ему не принадлежали. Да и в моменты бодрствования оставаться собой было всё сложнее. Невозможно было предугадать, когда семя разума вновь перехватит контроль, искажая его мысли и чувства, направляя их в пугающее Арвину русло. Сейчас его разум был подобен крошечному мышонку, уже наполовину проглоченному змеёй. Зверёк всё ещё мог пищать, но скоро его голова исчезнет в змеиной глотке — это лишь вопрос времени.
Юноша нервно облизнул губы и скривился, поймав себя на том, что только что сделал. Хорошо хоть он ещё замечает своё странное поведение.
Молодой человек бесцельно брёл по улицам. Что ему действительно было нужно, так это выговориться – тому, кому можно доверять. Благодаря членству в Гильдии, он знал десятки людей, но все они были лишь клиентами. Единственным, кого Арвин мог назвать другом, был Ноулг. Не было у него и женщины, у которой псион мог найти утешение. Опасаясь подпустить кого-то слишком близко, он никогда не связывал себя длительными отношениями с представительницами слабого пола. Юноша редко спал дважды с одной и той же женщиной, не говоря уж о создании долгосрочных доверительных отношений.
И всё же сейчас он нуждался в помощи – в этом не было сомнений.
Уничтожить семя разума не удалось. Магия и молитвы не сработали, да и способного помочь зелья, по-видимому, не существовало.
Арвин запнулся и замедлил шаг, осознав, что есть вид колдовства, который он ещё не опробовал.
Псионика.
Мастер верёвок смутно припоминал, что когда-то давным-давно мать упоминала о возможности «свести псионическую магию на нет». Предположительно, этот процесс был сродни рассеиванию последствий заклинания или молитвы. Возможно, если юноша сумеет отыскать псиона, готового помочь и достаточно могущественного, чтобы разрушить семя порабощения сознания, ему удастся избавиться от контроля разума. Но где искать такого умельца? За двадцать шесть лет жизни Хлондете, Арвин встретил лишь одно существо помимо матери, наделённое такими силами — Зелию. Действительно ли в городе нет других псионов, или же юноша попросту никогда не замечал едва уловимые признаки их присутствия?
Побочные проявления псионики, например. И Зелия и Никко узнали о природе талантов Арвина по лёгкому звону, возникшему, когда тот пытался их очаровать. Юань-ти объяснила это неопытностью юноши, подразумевая, что более могущественные псионы подобных следов не оставляют. Но что если она солгала? Пару раз мастер верёвок замечал в глазах Зелии серебристые вспышки «отражённого» света – даже когда его источник был за спиной юань-ти. Было ли это невольным проявлением её способностей?
Продолжая размышлять, юноша понял, что замечал нечто, схожее со вторичными проявлениями «магии», ещё у одного человека – у Танджу, ищейки стражи. Когда тот пытался рассмотреть внутреннюю часть горшка, в который упал Арвин, юноша слышал низкий гул. Тогда мастер верёвок решил, что Танджу напевает, но быть может, шум был ненамеренным проявлением псионики. И та связка кристаллов, что были при старике…