Влад
Шрифт:
Я хриплю, когда мои яйца сжимаются от оргазма. Это серьезное испытание для моей силы воли, но мне удается выскользнуть из нее, извергнув свое семя ей на низ живота. Мы оба тяжело дышим, и Ирина цепляется за меня, будто никогда не хочет отпускать.
Из-за тех, кто живет в нашем мире, она будет вынуждена уйти, и очень скоро.
Но прямо здесь, в этой комнате, она может заполучить меня. Всего меня. Настоящего меня.
Я прижимаюсь своим носом к ее носу, затем лбом к ее лбу.
— Ирина.
— Влад, —
— Ты опасна для меня, — признаю я хриплым голосом.
— Ты выживешь, — поддразнивает она.
Отстраняясь, я смотрю в ее мерцающие глаза. В них светится тяжелая эмоция — та, которую я наблюдал на протяжении многих лет, когда Ирина смотрела в мою сторону. Та, которая сегодня днем стала сильнее, когда мы поцеловались. Взгляд, который сейчас чуть не сбивает меня с ног.
Падение.
Ее ждет жестокое падение.
Но я поймаю ее.
— Никто не должен знать. — Ненавижу портить этот момент правдой.
Ее губы дрожат.
— Я понимаю.
— Как и я. Мы единственные, кто будет знать.
Я отстраняюсь и ставлю Ирину на ноги. Все ее тело дрожит, пока платье расправляется, моя сперма оставляет влажное пятно в области живота. Один этот вид распаляет мое внутреннее животное. Собственнические, сокрушительные мысли переполняют меня.
Гребаный мой ад.
Маленькое солнышко по имени Тень — мое.
— Влад? — не уверенно, но мягко произносит Ирина.
— Да, солнце мое?
Она с нежностью смотрит на меня.
— Я все еще хочу нарисовать тебя.
Моя грудь разрывается, и я впускаю эту девушку внутрь. Я знаю, что это глупо. Все, кого я впускаю, либо умирают, либо предают меня, либо покидают меня. И все же…
— Обязательно, — заверяю я ее. — Давай перейдем к делу. Я еще не закончил с тобой.
Не думаю, что когда-нибудь расстанусь с ней.
События дня выматывают меня, и я ловлю себя на том, что засыпаю в кресле в новой комнате Ирины. Кажется, она пробыла в своей ванной целую вечность. Я засыпаю, пока ее тихий голос не будит меня:
— Влад?
— Ммм?
— Ты можешь снять пиджак?
Я моргаю, открываю глаза и вижу, что она сидит передо мной на полу. Ее мольберты, должно быть, все еще упакованы, но я замечаю, что она достала из сумок какие-то предметы и разложила их вокруг себя. Краски и кисти. Чистый холст. Ее мокрые волосы скручены в беспорядочный пучок, а на лице нет макияжа. Веснушки, которые обычно скрыты косметикой, проявляются, напоминая мне о том времени, когда она была моложе.
— Ты прекрасна, — говорю я.
Она улыбается мне.
— Спасибо. А теперь раздевайся.
— Догола? — я усмехаюсь ее смелости, но поднимаюсь на ноги. Она такая чертовски симпатичная в черной майке и обтягивающих черных штанах для йоги. Ее ноги босы, и у меня возникает желание поцеловать их. Никогда в своей жизни мне не хотелось целовать чьи-то ноги. Но когда ее маленькие накрашенные пальчики шевелятся, я думаю, целовать ее ступни звучит слишком соблазнительно.
Снимаю пиджак, вешаю его на спинку стула. Сквозь нахмуренные брови Ирина наблюдает за мной. Я расстегиваю пуговицы на жилете и снимаю его вместе с галстуком. Затем медленно расстегиваю рубашку, наслаждаясь тем, с каким голодом она смотрит на меня.
— Как твоя киска? — спрашиваю я.
Ее щеки горят ярко-красным.
— Хорошо.
Я посмеиваюсь и стягиваю рубашку с плеч. Когда снимаю майку, я смотрю на нее, приподняв бровь.
— Хочешь, чтобы я продолжил?
Ирина сглатывает и кивает.
— Я знаю, что хочу нарисовать. Продолжай.
Забавляясь, расстегиваю ремень и сбрасываю брюки на пол, отбрасывая их вместе с ботинками. Ирина указывает на мои носки, и я смеюсь. Когда начинаю снимать свои черные боксеры, она останавливает меня.
— Оставь их и сядь обратно. Ты можешь поспать, если хочешь. — Ее смущение исчезает, когда она принимается за свои краски.
— Я просто был уверен, что ты хочешь нарисовать мой член, — поддразниваю я.
Ирина издает милый смешок.
— Типичный мужчина. Дело не только в пенисе. Все дело в мужских формах. — Ее кожа краснеет. — И не просто какой-нибудь мужчина. А ты.
Я устраиваюсь в кресле и вытягиваю ноги. От вида, что она выглядит так чертовски очаровательно в своей стихии, мой член снова твердеет.
— Эй, — игриво говорит Ирина, — держи эту штуку в узде. Мне нужно нарисовать мужчину.
Я смеюсь. Это реально и так нехарактерно для меня. Эта девушка заставляет меня чувствовать себя свободным, ничем не обремененным и молодым. Она заставляет меня чувствовать себя мужчиной и мальчиком в одном лице. Я никогда раньше не ощущал себя так расслабленно рядом с другим человеком. Я снял с себя одежду, но из-за Ирины чувствую себя голым. Как будто обнажаю не только свою кожу и тело, но и свою душу.
Я почесываю подбородок, пристально глядя на нее. Ирина прекрасна, когда рисует. Ее глаза, кажется, стекленеют, когда она видит те части моего тела, которые больше никто не видел. Я ловлю себя на том, что восхищаюсь ее взглядом. Через некоторое время, пока она спокойно рисует, я снова начинаю засыпать.
— Влад?
— Ммм?
— Продолжай делать то, что ты делаешь.
Что я делаю?
Звуки ее легкого дыхания убаюкивают меня, и сны о ней бомбардируют меня по мере того, как я погружаюсь все глубже в неизвестность. То, что между нами, не продлится долго — этого не будет, — но я хочу, чтобы это продолжалось. Со всем тем, кем я являюсь.