Влада. Время Теней
Шрифт:
– Я повторяю, что право владения этой зловоротней определяется Темным Департаментом! – размеренно чеканил Алекс, игнорируя безумный гвалт. – А не тем, кто первый ее занял! Вы меня поняли, уважаемые?
– Я имею все права! – визжал один из Клоповых. – Нашей семье Ливченко задолжали кучу денег, а зловоротню эту они унаследовали от вампиров Огневых и Сумороков, которые все сгинули! А должок отдавать надо, получается – наша теперь зловоротня!
– Врешь ты, наглая морда! – верещали в ответ Мамаевы. – Ливченко отказались от Огневых, и не наследники они теперь
– Зловоротня Огневых останется нетронутой, и никто из нечисти жить здесь не будет! – гремел голос Алекса Муранова. – Эта зловоротня неприкосновенна – таково распоряжение Темнейшего!
– Но это же нарушение, ведь бывших хозяев нет! – вопила, тараща глазки, воинственная домовиха Фаина Клопова. – Вещички-то их Мамаевы подрастащили уже давно?! И ценные ведь вещички-то, но с другими домовыми не поделились… Да я им за это глаза выцарапаю… тьфу, будьте прокляты! – И шквал овсянки хлестнул противников, задев и вампира.
– Сами прокляты! – плевались семечками в ответ Мамаевы.
– Никто из вас тут не хозяин, я повторяю! – рявкнул Алекс, щурясь от летящих в лицо домовых проклятий. – Во что вы превратили квартиру, изверги! Тут же по колено все в мусоре! Рехнулись совсем…
В разгар свары из стены появился молодой коренастый оборотень, который в ладонях держал пару огромных капель воды величиной с грецкий орех.
– Мор Алекс! – воскликнул он. – Мор Алекс, тут срочное сообщение от водяной почты. Из… Темного Департамента!
– Какая, к черту, водяная почта? Темный Департамент опять в каменный век деградировал? Мобильные и интернет на что?! – громовым голосом проревел вампир. – Ну, быстро передавай, что там за очередной жареный петух их покусал!
– Да-да, сейчас… подождите…
– Эй, стажер, я не девица – на свидании ждать! – рявкнул Алекс, скорчив свирепую рожу специально для домовых, которые не переставали орать и лягаться.
– Да не понимаю я, что они там булькают! – чуть не плача, взвыл стажер Темного Департамента. – Ничего не понимаю: про какую-то опасность и ведьм вроде!
– Какая еще, к черту, опасность… да покажи мне, сам посмотрю!
– Сейчас… ага… минуточку…
Оборотень был примерно на две головы ниже рослого вампира, поэтому неуклюже подпрыгнул, в прыжке протягивая ладонь, на которой продолжали вопить дождевики. Те не удержались, подлетели вверх и свалились прямиком Алексу за шиворот черной футболки.
– Да черт бы вас всех…
Домовые Клоповы и Мамаевы, внезапно освободившись, с воплями ринулись в разные стороны и исчезли в стенах. Вампир же, скинув футболку, услышал глухой «плюх» в сугробы овсянки.
Стажер получил нагоняй, спешно подхватил дождевика и ринулся вслед за Алексом на улицу.
Уже там, под дождем, водяной был отпущен в огромную лужу, а вампир прочел сообщение о прибытии в Петербург особы, не слишком желательной для Темного Департамента. Особа эта, как сообщал Департамент, успела побывать не только у Носферона, но и посетить зловоротню декана Валькируса на Невском проспекте, дворец Темнейшего, скромное жилище самого Алекса Муранова, где перевернула вампирские вещи вверх дном, и устроить потасовку с кикиморой. А теперь направляется сюда, в обиталище исчезнувшей семьи Огневых.
Когда в залитый дождем двор на Садовой въехала красная спортивная машина, никаких следов вампиров или домовых уже не было и в помине. Только хлесткие водопады из водосточных труб да бурлящие лужи встретили Дарью Романовну, которая долго смотрела на окна, прежде чем зайти в подъезд и толкнуть дверь квартиры, ныне на языке тайного мира именовавшейся зловоротней. То есть приютом темных сил, законным убежищем нечисти, где людям жить уже не судьба.
Ступая по овсянке и тыквенным семечкам, Дарья Романовна пристально смотрела по сторонам.
Кроме засыпанного мусором пола, все здесь выглядело очень благородно и уютно: старая питерская квартира, где до сих пор тянуло тонким и грустным запахом рассыпанного кофе с кухонных полок и на стене в прихожей одиноко желтел перекидной календарь с Медным всадником.
После того как Огневы покинули свое жилище, здесь побывали многие: и валькеры, и вампиры. Домовые успели растащить кое-что из вещиц да поломать мебель на кухне.
О несчастной семье Огневых, сгинувшей во Тьму, напоминали лишь фотографии в рамочках за пыльными стеклами серванта: девочка с тревожными глазами и темными волосами напряженно улыбалась на одной из них, на другой остроносый старик в старомодной шляпе хмурился на фоне полок с книгами. На дальней стенке серванта, за коробкой с пуговицами, таилась фотография школьного класса, где только посвященный в тайны этой семьи мог отыскать среди детей чуть растерянное личико Оленьки Огневой, матери Влады. От ее отца, вампира Виктора Суморока, в этом доме не осталось ровным счетом ничего.
Огневы сгинули все до одного. Последней из этой странной семьи ушла во Тьму та, которая заключила ценой своей жизни новую Конвенцию тайного мира. Влада Огнева превратилась в легенду, в миф, и теперь даже ведьмы обсуждали ее странную судьбу вполголоса, сидя на кухнях.
Хрупкая темноволосая девушка, сумевшая глубоко ранить чувства как молодого Темнейшего, так и пресловутого Морока, оставила их обоих тосковать в людском мире. Весь январь Дарья Романовна получала гневные сообщения от тролля – он требовал немедленно что-то предпринять и проклинал новую Конвенцию. А потом Егор резко замолчал, и теперь Верховная ведьма начала догадываться почему.
Что-то скрывала взбалмошная кикимора, до которой наверняка доползли неясные слухи; явно многое утаил за издевательской улыбочкой Герман Готти; избегал разговоров и Алекс Муранов, чей телефонный автоответчик вежливо сообщал, что вампир сейчас в бане, куда был послан некоей Дашей во время их последней ссоры.
В размышлениях Верховная ведьма стояла в гостиной Огневых, глядя на круглые следы, оставшиеся в пыли на месте ваз и чашек в опустевшем серванте. Слушала грохот ливня за окнами и раздувала ноздри, словно пытаясь вдохнуть то, что ускользнуло от нее.