Владелец кинотеатра
Шрифт:
Эта же молния позволила Ланге увидеть карлика. Тот стоял в черном проеме, облаченный в серый балахон с капюшоном.
Змея бросилась на Ланге. Его спас мгновенный выпад Лейе, перехватившего кобру неуловимым движением скрюченной руки. Клыки с капельками смертельного яда в разверстой пасти сверкнули в полудюйме от лица Ланге. Что карлик сделал с плененной извивающейся змеей, Ланге не успел заметить — Зоя увлекла его вниз по наклонному ходу. Ланге оглянулся. Карлик шел за ними, каменная плита ползла назад, закрывая пещеру и отрезая их от
Дорогу освещали десятки факелов, наклонно вставленных в расщепленные колоды. Путь вниз продолжался недолго. Зоя, Ланге и карлик очутились в обширном подземном зале. Летучие мыши носились над их головами. Стены зала почти сплошь покрывали, как плющ, толстые коричневые тяжи вьющегося растения с треугольными листьями. Эти листья были в беспорядке просечены многочисленными отверстиями в форме неправильных ромбов. Маленькие голубые цветки с красной сердцевиной мерцали, как небывалые драгоценные камни.
— Это растение лиджонг, — сказала Зоя, — его знало древнее племя ламаджи. Лиджонг цветет раз в девять лет, под северной грозой.
— Где мы? — спросил Ланге, озираясь.
— В сокровищнице. Лейе — хранитель.
— Но я не вижу здесь сокровищ.
— Земные сокровища — ничто по сравнению с этими цветами. Лиджонг — цветок Времени. Я дам тебе силу и власть. Ты сможешь видеть, ты сможешь управлять. Иди за мной.
Левой рукой она очертила треугольник в воздухе. Золотая огненная дорожка пробежала по гранитной стене пещеры, и гранит исчез, испарился в легкой дымке, открыв треугольный вход.
Шагнув за девушкой в эту магически возникшую дверь, Ланге оказался в другом подземелье, по размерам не уступавшем первому. Факелов здесь было еще больше, они окружали весь зал по периметру. В центре Ланге увидел просторное ложе, с большим искусством высеченное из цельной глыбы прозрачного минерала, наподобие горного хрусталя. Отблески оранжевого света горели в хрустальной толще, наполняя ее теплом, играя в ломаных гранях резных украшений. Перед ложем стояла бронзовая жаровня. В ней на раскаленных углях, в сосуде, который показался Ланге отлитым из чистого золота, клокотало и пенилось какое-то зелье. Зоя опустила руки в сосуд. Ланге ахнул; девушка, смеясь, зачерпнула полные горсти. Красная жидкость стекала с ее пальцев обратно в сосуд.
— Холодное! — воскликнула она. — Ледяное! Лейе приготовил это из цветов лиджонга. Зелье Времени… Ты должен это выпить.
Ланге с опаской приблизился.
— Зелье Времени? И если я выпью это… Смогу перемещаться во Времени?
— Перемещаться? Нет. Ты сможешь видеть, ты сможешь управлять. Но не сразу… Теперь — пей! Ничего не бойся. Ты под защитой звезды ламаджи. Вот ее знак, видишь?
Она указала на стену, где сверкала девятиконечная серебряная звезда над изголовьем ложа. Ланге сделал еще один шаг к жаровне. Ничего не бойся? Он не боялся. Он не испытывал никаких чувств, кроме
Протянув руки, он взял золотой сосуд. Не жар, а ледяной холод обжег его ладони. Языки бледного тумана струились над красным зельем. Глоток за глотком, Ланге выпил все, до конца. Вкус был горьким, терпким, вяжущим.
— Теперь раздевайся, — приказала Зоя.
Как во сне, Ланге освободился от промокших одежд. Смутная истома владела им, но возбуждение не проходило, даже усилилось. Зоя скинула платье, оно упало к ее ногам. В руках Лейе появилось что-то похожее на маленький бубен, и карлик принялся выстукивать причудливый ритм на этом инструменте. Зоя танцевала. Она извивалась,
/как та королевская кобра?/
изгибалась грациозно в околдовывающем ритме соблазна. Она тихо пела, сначала без слов, потом в ее песню одно за другим вплелись слова на незнакомом Ланге языке. И он мог бы поклясться, что этот язык мало кому на Земле знаком! Это было что-то оттуда, со звезды ламаджи… Из иного, чужого мира.
Танец убыстрялся, следуя за гипнотическим неистовством бубна. Девушка ласкала себя в исступлении этого танца, тело ее содрогалось. Громче, жарче, быстрее… Еще быстрее…
— Лейе!!!
Бубен смолк. Девушка застонала, замерев неподвижно, дрожь волной прокатывалась по ее телу снизу вверх.
— Лейе…
Бросив свой бубен, карлик протянул ей нож с бронзовым лезвием. И тут же с потолка обрушилась прямо в руки Зои громадная летучая мышь. Одним взмахом ножа Зоя отсекла ей голову. Хлынувшая кровь окатила девушку с головы до ног, забрызгав и стоявшего совсем рядом Ланге. Отшвырнув мертвую летучую мышь, Зоя потянула его на ложе, сжимая окровавленный нож.
— Иди ко мне…
Она лежала на спине, раскинув руки, и ее лоно дышало огнем жажды. Если бы Ланге и попытался удержаться, он бы не смог… Но он и не пытался. Желание горело в нем, переполняло его как никогда еще в жизни.
Он вошел в нее… В крови мистического совокупления. И в миг наивысшего наслаждения нож в руке Зои рассек его предплечье, скользнул ниже к ее телу, рассек и ее кожу, освобождая кровь… В судорогах магической страсти перемешивалась кровь трех существ — мужчины, женщины и летучей мыши.
Нож со звоном упал на каменный пол.
— Теперь мы одно, — прошептала Зоя, — я отдала тебе все…
Она гладила его спину, она целовала его, в ее огромных глазах плясало пламя факелов.
— Ложись, — сказала она, высвобождаясь из его объятий.
Ланге лежал на спине, а она лила на его рану что-то маслянистое и прохладное из поданной карликом чаши. Боль уходила, растворялась в небытии, ее место занимали видения, неясные, призрачные. Ланге не знал, что это… Не смог бы их описать.
— Боли не будет, — донесся издалека голос Зои, — твоей раны больше нет. Ты другой отныне… Но ты еще не сумеешь распорядиться тем, что ты получил. Я научу тебя. Вставай.