Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы

Поротников Виктор Петрович

Иван Вельяминов сумел ускользнуть в Тверь, куда загодя перебрались его жена и дети.

Средний из братьев Ивана Вельяминова, Полиевкт, подался в Рязань. Олег Иванович встретил Полиевкта с распростертыми объятиями, ему любые склоки в среде московской знати были в радость. Той же зимой рязанский князь отправил Полиевкта Вельяминова в Серпухов, поручив ему прощупать настроение Владимира Андреевича. Олег Иванович и не скрывал того, что желает столкнуть лбами московского князя и его двоюродного брата.

Глава четвертая. Поход на Тверь

Полиевкт

Вельяминов был хорошо знаком Владимиру. Живя в Москве в отроческие годы, Владимир частенько встречался с ним там, как и с двумя его братьями, Иваном и Микулой. Полиевкт всегда вызывал у Владимира стойкую неприязнь. Характер у Полиевкта был взбалмошный и нервный; он был слезлив, как капризная девица, очень алчен и завистлив. Ни для торгового дела, ни для ратного Полиевкт совершенно не годился, поскольку он был крайне ленив, непрактичен и труслив. Рано женившись, Полиевкт часто избивал жену. Однажды он, разъярившись из-за какого-то пустяка, ударил супругу ножом и убил ее на месте. Скандал удалось замять благодаря вмешательству тысяцкого Василия Вельяминова. После того случая к Полиевкту прилепилось клеймо женоненавистника, все московские невесты и их родственники обходили его за версту. Ныне Полиевкту исполнилось уже тридцать лет, но жены у него так и не было.

Полиевкт прибыл в Серпухов, чванясь перед Владимиром дорогой собольей шубой и куньей шапкой. Он называл себя послом великого рязанского князя, набивая себе цену в глазах Владимира.

Встречая Полиевкта, Владимир сохранял вид человека, которому заранее известно все, что намерен предложить ему «рязанский посол», а также исход этих переговоров.

Скинув с себя шубу и развалясь в кресле с подлокотниками из моржовой кости, Полиевкт завел речь издалека, поглядывая на холодно-невозмутимого Владимира своими выпуклыми маслянистыми глазами.

Иван Калита оставил по себе благодарную память в московском боярстве, молвил Полиевкт, ибо он сплотил бояр вокруг себя, наделив землей и службой каждого. Иван Калита завещал потомкам своим беречь и возвышать боярских сыновей, ведь на боярах держится власть великого князя. Дед покойного Василия Вельяминова служил прадеду Дмитрия и его деду, сам Василий Вельяминов служил отцу Дмитрия и ему самому. И вот случилось неслыханное: Дмитрий не только не сделал тысяцким Ивана Вельяминова, нарушив родовую преемственность, но и вовсе упразднил эту должность в Москве!

— Скоренько Дмитрий позабыл, кому он обязан княжением Московским и столом владимирским! — сердито молвил Полиевкт. — Отец мой и его братья взлелеяли «сиротку» Дмитрия, оградили его от всех напастей, не дали зачахнуть его княжеству! Так-то Дмитрий отплатил роду Вельяминовых за все их заслуги перед его родом! Не по совести и не по обычаю поступает Дмитрий, хочет единым самовластцем быть над боярами, купцами и посадскими. Токмо не было такого от веку, чтоб на месте тысяцкого князь сидел. — Полиевкт в гневном исступлении ударил кулаком по подлокотнику кресла. — Не было и не будет!

— Кресло не поломай, боярин, — промолвил Владимир, восседая на стуле

напротив гостя. — От меня-то тебе какая надобность?

— Князь рязанский и я предлагаем тебе сбросить с трона Дмитрия и взять Москву под свою руку, ведь ты же из Калитина рода, а посему имеешь право на княжение Московское, — перешел к главному Полиевкт. — Олег Иванович готов подсобить тебе в этом деле. И князь тверской в стороне не останется, уж поверь мне. Брат мой Иван ныне в Твери обретается и зря время не теряет.

— Противно и гадко мне слушать тебя, боярин, — ледяным голосом произнес Владимир. — Сразу говорю тебе, злыдень, не столкуемся мы с тобой. Ибо ястреб с вороной не дружит.

— Ты же на коротком поводке сидишь у Дмитрия, дурень! — воскликнул Полиевкт, его мясистые щеки раскраснелись от волнения. — Дмитрий и тобой пожертвовать может, ему же плевать на все и на вся! Он же в самодержцы метит! Иль ослеп ты, княже?

— А я вот велю тебя схватить и выдам Дмитрию с головой. — Владимир встал и громко крикнул: — Эй, стража! Сюда! Ко мне!

За дверью раздался топот ног, и в светлицу ввалились четверо молодых гридней в одинаковых голубых рубахах, в красных плащах и сапогах, с мечами у пояса. Замерев на месте, молодцы воззрились на князя, как преданные охотничьи псы.

— Это изменник, братцы. — Владимир ткнул пальцем в побледневшего Полиевкта. — Хватайте его и волоките в поруб. Да особо с ним не церемоньтесь!

Дружинники расторопно сдернули толстяка Полиевкта с удобного кресла и потащили к выходу из терема. Двое гридней схватили боярина за руки, а двое других грубо подталкивали его в спину, обтянутую узорным сукном объяровой свитки.

— Сие злодейство не пройдет тебе даром, князь! — упираясь и оглядываясь на Владимира, выкрикнул Полиевкт. — Братья мои отомстят за меня!

— Заткнись, переветник! — хмуро обронил Владимир. — Будешь крысам в темнице угрозы свои расточать!

Вскоре возмущенные вопли Полиевкта затихли где-то в дальних теремных переходах. Выглянув в окно, Владимир видел, как гридни в красных плащах волоком протащили по утоптанному снегу что-то орущего Полиевкта и запихнули его в подземелье.

Владимир направился было в покои жены, но к нему вдруг пришли его ближние бояре, встревоженные и озабоченные.

— Нехорошее дело ты затеял, княже, — первым заговорил Афанасий Рыло. — Посла трогать нельзя! Тем самым ты озлобишь рязанского князя. А ведь Серпухов к Рязани гораздо ближе, чем Москва. Олег не замедлит с местью, а помощь из Москвы быстро к нам подойти не сможет. Семьдесят верст — не шутка!

— Дмитрий уже наломал дров и еще наломает! — вторил Афанасию Ян Волосожар. — С Мамаем у Дмитрия полный разрыв, и с Ольгердом он во вражде. Мало того, Дмитрий так и не замирился с Олегом да еще и с Тверью воевать собирается. Разума Дмитрий лишился, коль творит такое! Не выстоять Дмитрию одновременно против Орды и против Ольгерда! Тверской князь будет драться с Дмитрием яростно, опираясь на литовцев. С юга в спину Дмитрию Олег может ударить. По лезвию ножа Дмитрий ходит!