Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом
Шрифт:
— Хочет меня сыновей лишить?! Не выйдет, я его самого их лишу!
Блуд вдруг погладил ее по плечу:
— Смирись пока, Рогнеда, смирись… — Он впервые назвал ее по имени, это было необычно, но княгиня в запале даже не заметила. Однако у нее хватило ума все же прислушаться к словам кормильца, уехала только с Изяславом. Владимира до отъезда так и не увидела. Князь поспешил куда-то отбыть, видно тоже не желал даже ненароком встречаться с опальной женой.
Пока в далекой полоцкой земле для них с Изяславом строили жилье, сама Рогнеда жила в Вышгороде. Бродя по терему, она думала о судьбе княгини Ольги, столько лет просидевшей там в ожидании своего часа. В душе крепла
Шли день за днем, а от Владимира не было известий. Только Блуд при любой возможности присылал кого-нибудь с сообщением о том, что мальчики здоровы. Сначала Рогнеда не сомневалась, что муж быстро раскается в своем решении, потом принялась строить планы, как бы выкрасть сыновей, потом просто придумывала, как съездить, хотя бы повидаться с детьми, потом… потом Вышгород засыпало снегом по самые стрехи, а она родила дочку. Но, видно, мать слишком много пережила, девочка не прожила долго. Рогнеда злорадно думала, что даже не сообщит отцу о смерти дочери, если он совсем не интересуется ее матерью! Но у Владимира в Вышгороде свои глаза и уши, князь прислал сказать Рогнеде, что скорбит о смерти дочери и что в новом городе Изяславле для нее с сыном готов терем.
Сотник Вышан, приехавший с таким сообщением, выглядел вполне довольным, он чувствовал себя значительной фигурой: как же, едет во главе дружины охранять княгиню с княжичем! И его мало волновало, что княгиня опальная, а княжич совсем мал. Вышан торопил Рогнеду, надо успеть до ледохода, иначе потом будут ждать, пока не подсохнут пути. До Турова можно пройти рекой, а потом только через лес. Далече решила забраться княгиня!
Но Рогнеда была еще слаба, вернее, не столько была, сколько прикидывалась, все втайне надеясь, что муж передумает. Не передумал, больше никто из Киева не появился, и однажды ночью, сильно разозлившись на саму себя за вот такое глупое безнадежное ожидание, княгиня вдруг решила ехать! Сотник ужаснулся: лед пошел, сейчас нельзя. Подождали конца ледохода, потом пока чуть подсохнут дороги. В Туров Рогнеда решила не заезжать, совсем не хотелось никого видеть, никому объяснять, почему муж вдруг отправил так далеко. Хотя место себе выбрала сама, Владимиру все равно.
В Вышгороде Рогнеда очень пожалела, что не попросила остаться там: и от Киева недалеко, и терем неплохой. Кое-что подновить, и можно жить. Но Вышан напомнил, что Изяслав едет княжить в выделенный ему удел. Верно, значит, о Вышгороде речи идти не могло, только Полоцк или вот этот Изяславль…
Но не одна Рогнеда с сыном уехала из Киева — и Олав отправился в Новгород. Это был удар для Владимира, князю казалось, что его предали все. Злые языки давно уже наушничали против Олава, подговаривая, что тот, мол, собирается переходить в дружину княгини. А после случая с Рогнедой Владимир даже засомневался, что Олав с ней в сговоре. Прямо никто ничего сказать не мог, но подозрения разъедали душу князя, он все больше распалял себя сам, потому был даже рад, когда и приемный сын решил покинуть Киев.
Олав, которого умершая Аллогия точно по наследству передала Рогнеде, относился к княгине как к матери, покидать которую очень тяжело, но необходимо. Он успел попрощаться с опальной Рогнедой еще до ее отъезда в Изяславль. Полочанка смотрела на красивого юношу и думала о том, какая судьба его ждет. Жизнь и так преподнесла тому много уроков, теперь вот будет самостоятельным… Рогнеда чуть старше самого Олава, но относилась к нему даже не как к младшему брату, а действительно по-матерински. Пройдет не так много лет, и ее собственные сыновья
Ее раздумья понял Олав, всегда отличавшийся чуткостью, пожалел:
— Княгиня, ты сыну нужна….
Верно сказал, не сыновьям — сыну. Только Изяславу и нужна…
А норвежец вдруг добавил:
— И мне… Буду знать, что ты меня ждешь, как мать ждет сына из дальней дороги.
На глазах гордой Рогнеды выступили слезы, она кивнула, стараясь, чтобы Олав их не заметил, но тот посоветовал:
— Не прячь слез, они чисты. Поплачешь, легче станет.
Княгиня разревелась, закрывая лицо руками. Олав стоял, гладя ее светлые волосы чуть дрожащей рукой, и уговаривал сам себя:
— Пойду со своей дружиной по морям, наберу еще к себе желающих… Стану самым сильным конунгом в Варяжском море, вернусь в Киев с большой дружиной. Вот тогда спрошу князя, где его княгиня с младенцем!
Рогнеда подняла голову, некоторое время недоуменно смотрела на юношу, а потом вдруг засмеялась:
— Да пока ты дружину наберешь, младенец уж взрослым станет. А у князя еще десяток новых княгинь появится! С младенцами.
Олав досадливо фыркнул:
— Я быстро настоящим конунгом стану!
Он оказался прав, действительно быстро стал грозой Варяжского моря и даже… королем Норвегии!
А тогда они прощались, сердечно и трогательно, как мать с сыном, уходящим в далекий и тяжелый путь.
— Мы еще встретимся, княгиня!
— Да, Олав, конечно…
Рогнеда не думала о том, где и как они смогут встретиться, но в тот момент казалось, что это обязательно произойдет.
Он всегда, смолоду любил женщин. Как же он их любил! Каждую красавицу, а таких на Руси нашлось очень много, хотелось приласкать, каждой хотелось обладать. Но главное началось с Рогнеды. Непокорная полоцкая княжна точно пробудила в нем какие-то огромные скрытые силы, он брал и брал себе женщин.
Не всегда проходило гладко, часто родичи мстили за уведенных из дома и опозоренных жен или дочерей. Так, в одной из весей князю глянулась Ждана. Девушка не противилась, очень уж ей глянулись голубые княжьи очи, сама ушла, да только родне оттого не легче. Мать с горя с ума сошла, а брат Жданы Изок следом за князем собрался — отомстить. Как станет это делать, не знал, только верил в одно: отомстит князю за многих поруганных женщин и девок.
Изок добрался до Киева не сразу, пришлось покружить, хотя и не так уж далеко от его веси до стольного града. Да и чего туда торопиться, если князь пока в разъездах. Хотя Владимир не ездит в полюдье, как сказывали раньше князья ездили по полгода, но и в Киеве не сидит.
Парень отправился из дома без родительского напутствия, потому чувствовал себя немного виноватым, но он хорошо понимал, что ни отец, ни мать не согласятся потерять еще и сына вдобавок к дочери. Не знал сын, что и матери уже нет. Уехал, решив для себя, что пусть погибнет, но князя за бесчестье сестры и рода накажет!
Удивительно, но отправившийся в путь ради мести Изок стал верным помощником любвеобильного князя…
Рогнеда уехала сначала в Вышгород, с глаз князя долой, а потом и в Изяславль вместе со старшим сыном. Мальчику понравились сборы, нравилось то, что он многое делает самостоятельно, даже уезжает посадником в Полоцкие земли, пусть и с матерью, зато почти как князь!