Владимир Красное Солнышко
Шрифт:
— По славянским обычаям, мужчина может иметь столько жен, сколько в силах защитить и накормить.
— Это разумно. Мужчины гибнут в боях и куда чаще умирают от болезней, чем женщины.
— На Востоке это поняли давно, великий жрец. Мусульманская религия, созданная пророком Мухаммедом, учла эту особенность. Учение Мухаммеда чем-то напоминает мне обычное славянское многобожие, но его учение невозможно ввести в Киевской Руси без риска поссорить меж собой славянские племена.
— То, что делается ради благополучия
— У Торгового пути из варяг в греки — два ключа, великий жрец. Один у меня в Киеве, второй — в Византии.
— Византия могуча, но ее потрясали мечи твоего прадеда князя Олега и твоего деда князя Игоря.
— Это было давно, — усмехнулся великий киевский князь. — С того времени Византия успела зализать свои раны. И она мне не по зубам.
— С того времени над Византией витает постоянный страх перед нашествием с севера. С помощью этого страха и надо заставить Византию просить милости у тебя. Подумай над этим. Не бывает кольчуги без слабого звена.
— Но я не только не вижу такого звена, верховный жрец, но и не ощущаю его.
— Когда человек становится зависимым, великий князь? Тогда, когда он вынужден просить.
— Смотря что именно просить, великий жрец.
— Заставь гордую Византию умолять тебя принять христианство православного толка.
— Но как?.. Как?..
— Найди слабое звено.
— В цареградской броне?!
— Не бывает кольчуги без слабого звена, великий князь. Даже у Византии.
— Но я не знаю, где оно!
— Счастливый молодой муж Александр Золотогривенный не только умелый полководец, но и крещен в православную веру. Возможно, он что-то знает о делах и промахах Византии. Посоветуйся с ним, великий князь.
Владимир задумался, не ответив вождю ятвягов. А тот вдруг напомнил:
— Кстати, нам пора к продолжению свадебного пира. Сын мой проводит тебя, великий князь, а я задержусь. Молодая мать сына родила, надо и ее поздравить, и младенца поглядеть.
— Когда тебя ждать, великий жрец?
— Завтра к обеду. Пускай попарятся.
— Кланяюсь тебе, вождь ятвягов.
Сын жреца проводил великого киевского князя через поляну к дереву, на котором висело личное оружие князя Владимира.
— Будут ли какие-либо повеления, великий князь? Или пожелания?
— Нет. Прими мою благодарность.
Молодой ятвяг низко поклонился. Владимир надел пояс с мечом и кинжалом, увидев сидевшего под кустом недовольного Ладимира, усмехнулся:
— Обиделся, что не пустили тебя со мной?
— Что ж. Законы у них такие. В Смоленск путь держим, великий князь?
— В Смоленск.
— Ну,
По дороге молчали. Великий князь старательно обдумывал все, что сказал ему жрец ятвягов, Ладимир был чем-то весьма недоволен, а Тур хмурился: он глубоко осуждал дурацкие, с его точки зрения, законы ятвягов, запрещавшие личному телохранителю великого киевского князя, давшему роту на верность, входить в их владения…
Следовало отыскать счастливого молодого мужа для серьезного разговора, и Владимир повелел Туру:
— Найди мне Золотогривенного.
— Где?
— Не знаю. Может, в бане.
Недовольный поручением, Тур ушел. Он был очень старательным, но вбил себе в голову, что поручения ему следует давать посерьезнее, а то посылают как безымянного челядинца, а ты — бегай…
— Доволен ли беседой, великий князь?
— Доволен, Ладимир. Хотя надо думать.
В этот раз бегал Тур не зря. Вскоре из бани и впрямь вышел распаренный Александр.
— Звал, великий князь?
— Пошли.
Пришли в огромный сад князя Преслава. Нашли увитую хмелем беседку, уселись.
— Тут вопрос, витязь мой золотогривенный, весьма сложный, — начал Владимир. — Как славян объединить? Бабка моя пыталась, пожаловав им личные права, но равенство еще не есть объединение. Объединить народы способна только общая религия. Согласен?
— Смотря какая религия, великий князь.
— Ну, к примеру, были у меня магометане из Хазарии, потолковали по душам. Только они вина не пьют, а веселье Руси есть добрая винная кружка, да еще — каждому в руки. Как на моих пирах после твоей победы.
— Добро попраздновали, — улыбнулся Золотогривенный.
— Добро. А потому я магометанам и отказал. Евреи приходили, но их религия нам не подходит.
— Они родину утратили.
— Родину вернуть можно, не в этом дело. Религия-то у них племенная. А мы — разноплеменные. Подходит это нам? Не подходит.
— Мы с тобой крещеные, великий князь, — напомнил Ладимир. — Нас бабка твоя крестила.
— Мы с тобой — да. А Русь?
— Да, племенная религия нам не годится, — согласился Александр Золотогривенный.
— Купцы, которые с западными странами торговлю наладили, католическую веру хвалили.
— Тогда уж лучше православие, — проворчал Ладимир.
— Почему лучше?
— Теплее. Потому и бабка твоя многомудрая именно ее и выбрала.
— Думал об этом. Долго думал… Как бы ярмо на нас не надели.
— Почему же ярмо? — удивился Александр. — Я тоже крещен в православную веру и никакого ярма не ощущаю.
— Ты — один, сам за себя решаешь. У меня же — великое княжество. А выход в Черное море Византия в своих руках держит. И весьма сильна. И будет волю свою нам диктовать. Разве не так, Александр?