Владимир Мономах
Шрифт:
Близкие люди Мономаха с удивлением смотрели, как поспешно, но основательно собирался князь в дорогу. На вопросы он отвечал, что поездка может быть долгой, а цели вызова в Киев вовсе не ясны. Близкие бояре и дружинники больше вопросов не задавали, но собирались в дорогу так же, как князь, - быстро и обстоятельно. г; "Перед отъездом Владимир обошел небольшой тихий
деревянный Ростов. Здесь началось его первое княжение,
отсюда он ушел в свои первый поход, сюда же вернулся после битв и народного смятения. Здесь отсиделся в тиши, вдали два спокойных года. И пока он сидел, в Ростове, имя его продолжало звучать на Руси. И пусть негромок был этот звук, по он уже пробивался среди прочих княжеских имен, и Мономах понял, что вовсе не обязательно совершать подвиги и выигрывать битвы,
Он еще не двинулся в путь, еще трогал руками на прощание бурые замшелые стены Ростовского кремля, а одна мысль не давала ему покоя: за кем останутся Ростов и Суздаль - весь этот край лесов, бортных ухоже-ов, тихих прозрачных рек, глубоких озер, хмурых, но надежных в бою вятичей?
Он выехал налегке, наскоро, с небольшой дружиной. Возы с добром, разной утварью потянулись следом. За.время, что провел Владимир в Ростове, он оброс собственным хозяйством, и теперь слуги везли в Киев благоприобретенное им и взятое с бою во время походов.
Иод Киевом Владимира встретили люди Всеволода и передали ему последние вести: вновь появился Всеслав и обрушился к а Новгород, но только что появившийся там Глеб Святославич разбил полоцкого князя. Мстислав внезапно умер в Полоцке, и севший, на его место Святодолк Изяславич не смог отстоять город от упорного Всеслава, и лишь новая рать третьего Изяславича - Яроиолка вновь выбила Всеслава из Полоцка.
…Трое.князей сидели в гриднице - еще не старые, но прожившие жизнь люди, поседелые, с усталыми глазами, а рядом с ними сидел юный, тонкий, с пушком на подбородке семнадцатилетний Мономах. Изяслав был, как всегда в торжественные минуты, возбужден, даже радостен. Святослав внимательно смотрел на племянника; его заботило сейчас лишь одно - с подобающим ли почтением относится к нему Мономах; Всеволод, как всегда, был тих и спокоен.
– Кпязь, - возвысил голос Изяслав, - настала тебе пора расстаться с ростовским столом, пора идти княжить в Смоленск. Долгие годы город стоит без князя. Решено отдать его тебе в стол, блюди его, управляй и суди
по разуму. Ты хоть и молод, но показал себя спокойным и твердым властелином.
Владимир слушал слова Изяслава и понимал, что все они пустые: что великий князь просто не говорит о том, что давно шла драка за Смоленск между Ярослави-чами, что никто из них не смог перетянуть город на свою сторону, без конца покушался на Смоленск и князь Всеслав. И теперь отдают его Владимиру, потому что тяжкие времена наступили для Изяслава - против него стоят братья Святослав и Всеволод, и Изяслав, уступая им, попытался вбить между братьями клип, отдав Смоленск Владимиру.
Но все эти мысли лишь промелькнули в голове Мономаха. Он с достоинством поблагодарил старших князей за их выбор, за доверие, но спросил: а за кем же останется ростово-суздальский стол? И Изяслав, прикрыв глаза, без заминки, видпо, все уже было между братьями оговорено заранее, сказал, что, как было испокон века, ро-стово-суздальская отчина будет тянуть к Переяславлю. Это означало, что в ходе всех распрей, смятений и ссор в наибольшей прибыли остался третий Ярослав ич - спокойный и рассудительный Всеволод.
Несколько дней оставался в Киеве Мономах и увидел, что по-прежнему неспокойно в городе. Люди собирались кучками, о чем-то горячо спорили.
Изяслав бегал по гриднице, кричал на братьев, что они подстрекают против него народ и хотят его изгнания и погибели. Святослав зло отвечал ему, перечисляя все прегрешения и благоглупости, совершенные Изяславом, Всеволод по обычаю молчаливо слушал перепалку братьев. А вечером он сообщил Владимиру, что выпросил у Изяслава Выдубечский холм в том месте, что приглянулось ему прежде, и решил построить там загородный дворец, а пока же заложить храм святого угодника Михаила и монастырь вокруг храма: тихо и спокойно внедрялся переяславский кпязь в жизнь Киева, создавая в трех верстах от Печорского монастыря свою собственную обитель. Через несколько дней произошла закладка храма.
На следующее утро, но растфыв прибывших из Ростова возов, Владимир направился в Смоленск.
1070 год приближался к концу. Но не все беды, отпущенные на его долю, прошли по Русской земле. Уже тта пути в Смоленск Владимир и его дружинники вновь столкнулись с небывалым возбуждением лесных и приречных людей. Как и в Киеве на улицах и площадях, так и здесь, в своих селах и деревнях, на берегу реи, на лесных полянах, они собирались толпами, слушали громкие слова волхвов, грозили проезжавшему князю.
В Смоленск прибыли под вечер. Крепость и княжеский дворец были в запустении, но дома стояли исправные, свежего дерева, и город был многолюден и приволен, и большой деревяпный храм Успения сиял своими недавно позолоченными крестами.
«Буду жив - отстрою каменный храм», - подумал Мономах, и тут же над городом поплыл колокольный звон, возвещающий горожанам о прибытии в Смоленск нового властелина.
А уже на следующий день Владимир столкнулся с первыми заботами. Неспроста шумели смерды по прибрежным селам и лесным деревням, неспроста внимали они лохматым, одетым в звериные шкуры волхвам. Порядок, сломавшийся в Русской земле еще в 1068 году, так и не налаживался. Напротив, по всем весям и градам волновался народ. Отзвуки этого смятения потрясали и Смоленскую землю. С разных погостов1 шли вести об отказах _смердов платить дани и виры, об избиении богатых людей, имевших много жита и другой ествы. Владимир негодовал. Кто дозволил холопам менять столетиями сложившийся и освященный богом и церковью порядок? Кто дал им право захватывать имения, им не принадлежавшие? Так сложилось, что наиболее даровитые, достойные, трудолюбивые оказались у власти, стали владельцами земель и угодий, дворцов и богатых домов. И теперь князьям и боярам - княжеское и боярское, а смердам - смердье, а противникам установленных порядков, ленивцам, посягающим на чужое добро, - всемерное наказание. Но своим еще юным сердцем, пытливым умом Владимир понимал, что порядок, данный богом людям, нуждался в добром и разумном поддержании - где силой, а где и лаской и нельзя доводить людей до неистовства, как это сделали своими вздорными делами Изяслав и его воеводы в 1008 году. Поэтому с первых дней княжения в Смоленской земле он постарался сохранить этот порядок всеми епла-ми, как он понимал это. В одни волости ов направил дружинников со строгим наказом взыскать с непослушных холопов, в других волостях наказывал сулить людей по справедливости, и если насильничали богатые люди над бедными и убогими, то уняли бы их; в третьи послал
хлеб, чтобы спасти людей, обобранных богатеями, от голодной смерти.
А вокруг Смоленска бушевал пожар народного смятения. Возмутились смерды во владениях Святослава, на далеком Белоозере, оттуда смятение перекинулось в Рос-тово-Суздальскую землю, в те леса, которые не раз проезжал Владимир. До Смоленска дошли вести, что появились в Ростовской земле два волхва из Ярославля, и шли они от селения к селению, обличая тех, кто держал обилье, - указывали они на лучших, богатых, жен. Одна жато держала, другая - мед, третья - рыбу, четвертая- скору1. И голод стоял в те дни во всем северном крае. Волхвы же вели за собой людей, и люди тащили к ним богатых женщин, и волхвы взрезали им кожу за плечами и вынимали оттуда и жито, и мед, и рыбу, и ужасались люди и бежали к житницам, амбарам и медушам этих женщин и вскрывали их, и насыщались сами и насыщали своих близких. По всей Волге и Шексне, до самого Бело-озера прошли волхвы и вели за собой триста человек.
Владимир, слушая рассказ о страшных делах, творимых в ростовско-суздааьской земле и на Велоозере, вспоминал мрачных лесных жителей и бесноватых волхвов. Нет, что-то не так без пего сделал там, в ростовских лесах, его наместник, если допустил до такого кровопролития, братоубийств, свар, зависти, клеветы…
Ктце один волхв, прельщающий народ, объявился в Киеве. Он вещал, что на пятое лето Днепр потечет вспять и земли переступят с места на место: Греческая земля встанет на место Русской, а Русская на место Греческой. Многие смеялись, но многие и слушали его и смущались душою. И лишь когда княжеские люди бросились на поиски кудесника, он исчез ночью и сгинул без вести.