Владимир Путин
Шрифт:
Некоторая доля истины в этой оценке конечно же имелась. Владимир Путин и сам в некоторых интервью, рассказывая о своей прошлой карьере, называл себя чиновником, возражая, однако, против определения «новичок». Он говорил, что и в окружении А. Собчака, и в администрации Б. Ельцина он приобрел очень большой опыт именно как чиновник. Но дело было не только в опыте чиновника. Любой чиновник «второго плана», если его назначить на пост премьера или избрать президентом и если у него нет внутренних резервов и больших, хотя и не проявленных в полной мере ранее способностей, станет всего лишь чиновником «первого плана», как это и произошло с Черномырдиным, Кириенко или Степашиным, но не случилось с Путиным.
Можно было встретить и более грубые, даже злые суждения о превращении Путина-чиновника в крупного политика. Еще летом 1999 года, рассуждая о судьбе и перспективах выдвигаемых Ельциным «преемников» из числа близких ему чиновников, Сергей Пархоменко из «Итогов» писал: «Одна из фундаментальных аксиом мирового политического процесса, непреложность которой подтверждена опытом двух с лишним столетий развития демократических режимов Старого и Нового Света, состоит в том, что сделать из вчерашнего серого чиновника сегодняшнего всенародного лидера — нельзя. А громоздить одну на другую попытки опровергнуть это правило — не только ошибочно, но и преступно. Потому что случайные люди вообще не становятся президентами великих стран. Или Россия — страна недостаточно великая?»
Возвращаясь после победы Путина на выборах 26 марта к этой своей мысли, С. Пархоменко вовсе не пытался как-то признать свое заблуждение по отношению к новому президенту. Нет, автор начинал доказывать теперь, что своим ошибочным выбором Россия показала, что она действительно страна «недостаточно великая» и поэтому не может считаться полноправным членом общества «взрослых» мировых держав [258] . Спорить с Пархоменко бесполезно, ибо журнал «Итоги», как мы уже могли убедиться не раз, отнюдь не был заинтересован в поиске объективной истины. Надо все же сказать, что предложенный им тезис о возможностях «серых чиновников» вовсе не является какой-то «фундаментальной аксиомой мирового политического процесса». Во многих странах и Старого и Нового Света демократические режимы приходили на смену авторитарным или даже тоталитарным режимам, в которых все, кроме одного-двух лидеров, превращались в «серых чиновников», в «винтики». Но после крушения тоталитарного режима многие из этих чиновников получали такие возможности для выдвижения и проявления своей личности, каких у них никогда ранее не было. И среди многих действительно «серых» и незначительных, но случайно возвысившихся людей могли оказаться и выдающиеся личности.
258
Итоги. 2000. 30 марта. С. 12.
Вспомним Германию после краха Гитлера. Разве Конрад Аденауэр, ставший здесь в возрасте 73 лет первым канцлером ФРГ, не был при Гитлере «серым чиновником»? Но сегодня мы неизменно упоминаем его в списке величайших реформаторов XX века. Также и Людвиг Эрхард, которого не без оснований считают автором германского «экономического чуда», был во времена Гитлера малоизвестным сотрудником института конъюнктурных исследований в Нюрнберге. Думаю, что не случайно сам Владимир Путин на вопрос о политических лидерах, которые ему наиболее интересны, называет обычно де Голля и Эрхарда.
Для чиновника тоталитарной бюрократической системы — даже на высших ее этажах — внешний облик, возраст, манера одеваться, ораторские способности, даже интеллект не имели существенного значения, ибо аппаратная власть анонимна. Только в романе или кинофильме автор и режиссер думали, как должен выглядеть тот или иной персонаж. Известный режиссер Михаил Ромм говорил, имея в виду стереотипы советского кино, что министр на экране может быть толстым и солидным, но заместитель министра должен быть худым и подвижным. Премьер-министр должен быть мудрым и излучать силу, а носителем высшей мудрости может быть только секретарь ЦК.
Но демократическое государство тоже не может существовать без крупных бюрократических структур, в которых чиновники работают по правилам и порядкам авторитарного механизма. Совершенно другие требования предъявляет демократическое общество к публичным политикам. Этих людей нам показывают крупным планом с экранов телевизоров, и они уже своим обликом и поведением должны вызывать у граждан доверие и уважение. Здесь даже мелочи имеют значение. Но из этого вовсе не следует, что ни один из крупных чиновников не способен при необходимости и желании стать также и крупным политиком.
Мне уже приходилось ранее писать о том, что настоящих политиков невозможно подготовить в каких-либо институтах или академиях. Хороших чиновников обучают сегодня в России в Академии государственной службы, как ранее партийных чиновников — в высших партийных школах разного уровня. Инженеров, врачей, учителей и офицеров готовят в училищах, институтах и университетах. Труднее подготовить директоров школ и заводов, главных врачей больниц, командиров полков и дивизий, так как их работа требует не только квалификации, но и опыта. Но никто не готовит мэров городов, губернаторов, премьеров и президентов, то есть людей, которые должны отвечать за все и уметь принимать самостоятельные решения в неожиданных ситуациях, а также убеждать людей и отстаивать свои предложения и взгляды в публичных выступлениях. Назначая или выбирая людей на такие посты, мы надеемся на таланты человека, на внутренние резервы его личности. Если этих талантов или резервов не обнаруживается, мы получаем не политического руководителя, но лишь еще одного высокопоставленного чиновника.
У Путина обнаружились очень большие резервы личных способностей и невостребованных ранее дарований и качеств крупного национального лидера. Однако, превратившись в самого популярного российского политика, Владимир Путин не утратил и деловых качеств, привычек и способностей ответственного чиновника, что накладывает отпечаток на стиль и характер его работы, его отношение к своим подчиненным и сотрудникам и даже к гражданам страны, которых он просит рассматривать президента не как мессию, а как нанятого на работу крупного менеджера.
Ниже я могу отметить лишь некоторые из ярко выявившихся уже в первые годы президентства качеств личности и стиля работы Владимира Путина.
Путин не любит много обещать, но всегда держит слово. Он умеет доводить до конца любое дело, даже самое неприятное. Он тверд в достижении цели, но не конфликтен, подобно Александру Лебедю, и не любит открытых ссор. Успех достигается не прямым противостоянием, а путем маневра. С момента назначения Путина на пост премьера и до дня инаугурации он не вступил в прямой конфликт ни с одним из министров или другим высшим чиновником и ни с одним из своих соперников на президентских выборах.
После официального вступления в должность президента Путину пришлось не один раз вступать в конфликты разного характера и на разных уровнях: с министрами правительства, работниками своей администрации, главами некоторых регионов, олигархами, представителями СМИ. Но ни один из этих конфликтов не перерастал в затяжную борьбу, они были решены быстро, я бы даже сказал, экономно и без каких-либо грубостей и открытых столкновений.
На многие грубые, глупые или лживые обвинения в свой адрес Путин просто не стал отвечать. Не было случая, чтобы он унижал подчиненных ему людей, как это нередко делал Борис Ельцин. У Путина стальные нервы, и он, судя по всему, тренировал свои мужество и выдержку. Кроме того, В. Путин хороший организатор и сам предельно собран и организован. Новый российский лидер очень осторожен и не любит принимать быстрых решений. Поэтому его трудно подставить. Но там, где это необходимо, он может принимать молниеносные решения, причем способен на поступки, противоречащие ожиданиям большинства. Его ответы бывают быстрыми и неожиданными. Еще осенью 1999 года на юбилее театра, основанного 60 лет назад Аркадием Райкиным, премьер Путин в окружении охраны столкнулся в коридоре с хмельным Ширвиндтом, знаменитым артистом Московского театра сатиры. Тот, завидев премьера, вальяжно протянул руку: «Шура». — «Вова», — отрекомендовался Путин, пожимая руку. «Может быть, выпьем за знакомство?» — спросил Ширвиндт. «А почему бы и нет?» — ответил премьер и развернул свою свиту к театральному буфету…