Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь…
Шрифт:
– Хорошо, – не стал спорить с ней Дыховичный.
Далее послушаем рассказ самого актера:
«Переворачивает страницы – и я вижу, что есть моя фамилия.
– Да, – говорит, – фамилия имеется, но номер вы не получите!
– Почему же?
– А потому что я сейчас все выясню! Я вас выведу на чистую воду! Это бронь обкома партии. Какое отношение вы можете иметь к обкому?
– А вот эти вот все, – отвечаю, – имеют какое-то отношение? А?..
Она, уже вне себя, перезванивает куда-то – и постепенно меняется в лице.
– Ладно, – говорит, мол, делать нечего.
Выхожу к Володе, тот сидит потерянный.
– Поехали отсюда, – встречает меня, – ясно было, что нас не поселят.
– Так
Нас поселили, но со словами, что, дескать, долго вы тут не проживете. И на следующий, кажется, день переселили из нашего замечательного номера в другой, под тем предлогом, что приезжают какие-то иностранцы.
А в Ленинграде мы несколько дней выступали с концертами. На третий день эта женщина, которая с нами боролась, вошла и говорит:
– Вот вы выступаете, нельзя ли для меня организовать пару билетиков?
Володя взвыл и со словами, в том смысле, что «Держите меня!» убежал на улицу.
Я же попытался что-то объяснить – мол, вы еще имеете совесть…
– А что такого? – отвечает. – Билет, что ли, сделать трудно?..»
21 июня актеру Валерию Золотухину исполнился 31 год. В силу служебных обстоятельств он вынужден был отметить эту дату на гастролях в Ленинграде. Сначала с Высоцким они хорошо посидели в ресторане гостиницы «Астория», затем поднялись в номер к Ивану Дыховичному и продолжили «кирять» там, после чего заявились на квартиру актрисы Нины Ургант. На следующий день возлияния продолжились, о чем в дневнике именинника есть соответствующая запись. «22-го приехала Ия (Саввина. – Ф. Р.). Я проспал встретить ее. Ездил на «Ленфильм», на рынок с Мариной Хочинской (жена Александра Хочинского, с которым Золотухин играл в «Бумбараше». – Ф. Р.). И собрались мы в мастерской… на 10-м этаже. Ай, какая красота! Такого дня рождения я не помню у себя. Был цвет нации и соответствовал своему назначению. Золотухин, Саввина, Высоцкий, Хмельницкий, Смехов с женой, Васильев с женой (через несколько лет актер Таганки Анатолий Васильев женится на Саввиной. – Ф. Р.), Хочинский с женой, Азизян, Дыховичный, Ласкари Кира с Н. Ургант… Дивный вечер. Пели все, смеялись… плясали. Много и счастливо пел Володя. Мы с Сашкой из «Бумбараша» – «Журавля» и все остальное. Володя развез всех на своей машине марки «Пежо»… Прекрасно… Наутро «Антимиры». Все в форме и с воспоминаниями. Редко удаются такие вечера…»
В тот свой приезд в Ленинград (22 июня – 3 июля) Высоцкий дает целую серию концертов: в обществе «Знание», Институте токов высокой частоты, на Адмиралтейском заводе, на ЛОМО, в ЛИЯФе и еще в паре других учреждений. Все концерты проходят при переполненных залах. На них Высоцкий исполняет проверенные временем песни, однако есть и новинка – песня «Товарищи ученые…». Благодаря магнитиздату (несмотря на то что Высоцкий категорически запрещает приходить на свои концерты с магнитофонами, некоторые слушатели умудряются не только их принести, но и сделать более-менее качественную запись) песня мгновенно облетает весь Союз и разбирается на цитаты: «собак ножами режете, а это – бандитизьм», «небось картошку все мы уважаем», «доценты с кандидатами», «ох, вы доизвлекаетесь», «полуторкой к Тамбову подъезжаем».
Тем временем 23 июня начались съемки фильма «Четвертый», правда, пока без актеров: снимали фоны в аэропорту Шереметьево.
26 июня Высоцкий дал сразу два концерта: один в Гатчине в ЛИЯФ, а другой вечером дома у Г. Толмачева.
В те же дни он посетил квартиру Аркадия Райкина, с которым он близко познакомился несколько лет назад. Вспоминает Г. Левина: «В тот вечер я была у Райкиных. Вдруг раздался звонок. Мы вышли в переднюю. В дверях стоял Высоцкий, рядом с ним – смущенный Валерий Золотухин. Прямо с порога Высоцкий начал с извинений. Обращаясь к Аркадию Исааковичу, он сказал:
– Ради бога, простите, что я без предупреждения приехал не один, но Валерий, когда узнал, что я еду к вам, сказал, что он умрет, если я не возьму его с собой. Он вас обожает и давно мечтал о встрече с вами.
Так начался этот запомнившийся мне вечер. Точнее, ночь. Они ведь приехали после спектакля, было часов одиннадцать, а сидели мы до глубокой ночи. Говорил, в основном, Высоцкий. То, о чем он поведал, теперь, по прошествии многих лет, нам во многом известно. А тогда его монолог был откровением для нас и горькой исповедью для него. Особенно мне запомнился его рассказ о встрече с министром культуры Фурцевой…
Однажды, уж не помню при каких обстоятельствах, они встретились в Театре на Таганке. Фурцева, рассказывал Высоцкий, была необычайно любезна.
– Володя, почему вы никогда ко мне не заходите? Как вы живете?
Высоцкий отвечал коротко:
– Живется трудно.
– Что так? – удивилась Фурцева. – Помочь не могу?
– Можете, наверное. Я прошу об одном – откройте шлагбаум между мной и теми, для кого я пою. Я пробовал говорить в разных инстанциях, просить, доказывать, но… Эту ватную стену пробить невозможно.
– Зачем же о таком серьезном деле вы разговариваете с разной мелкой сошкой? – улыбнулась Фурцева. – Приходите прямо ко мне. Разберемся. Вот вам мой телефон. Я, конечно, помогу.
Окрыленный этим разговором, Володя позвонил буквально на следующий день. Трубку снял референт. Высоцкий представился и попросил соединить его с Фурцевой.
– Подождите минутку, – любезно прозвучало в ответ.
Через некоторое время референт ответил:
– Вы знаете, буквально минуту назад Екатерина Алексеевна вышла. Позвоните, пожалуйста, попозже.
Позвонил попозже. Референт огорченно:
– Владимир Семенович, какая досада! Ее только что вызвали в ЦК. Попробуйте позвонить завтра.
Звонил. Звонил по несколько раз в день. Звонил утром, днем, вечером, но каждый раз получал подобные ответы. Фурцева явно избегала разговора с помощью такого нехитрого и проверенного способа. Ощущение клетки было для Высоцкого нестерпимо, и вспоминал он об этом с горечью и болью. Так можно говорить только с уверенностью, что тебя понимают и слышат…
Естественно, настал момент, когда мы попросили Высоцкого спеть. Кассеты с его песнями, которые теперь есть в каждом доме, в те времена были редкостью. Официально их не выпускали, а «подпольные» было неизвестно где приобретать. Многие песни, которые пел Высоцкий, мы слышали впервые. Они буквально потрясли нас своей взволнованностью, остротой, точностью ощущений и обнаженностью чувств. Мы совершенно не замечали времени и опомнились только в четыре часа утра.
Вспоминается еще одна интересная деталь. Райкины жили в доме на углу Кировского проспекта и улицы Скороходова, занимая четырехкомнатную квартиру. Мы сидели в столовой, которая имела общую стену с соседней квартирой. Уже через много лет Катюша Райкина рассказала мне, что, оказывается, соседи записали на магнитофон весь этот импровизированный концерт. А заключительный аккорд вечера был забавным. Рома (супруга А. Райкина. – Ф. Р.) позвонила в диспетчерскую такси, и ей сказали, что машину придется ждать не менее двух часов. Надо сказать, что Аркадий Исаакович редко использовал такой козырь, как свое имя, но в данном случае без этого было не обойтись. Он сам позвонил, представился и своим неповторимым, всем знакомым голосом попросил прислать такси побыстрее. Уже через пятнадцать минут диспетчер сообщил, что такси ждет у подъезда.