Владыка Иллюзий
Шрифт:
— Идем, — кивнул ей Чузар. Он уже стоял в десяти шагах от девушки. Еще не потухший костер поймал край его мантии. Девушка была уверена, что сейчас просторный плащ сгорит в одно мгновение, но произошло невероятное: казалось, материя сама поглотила умирающий огонь.
Зарет неуверенно пошла вперед вслед за Чузаром. Но услышав звук мягких спотыкающихся шагов, девушка обернулась.
Шестнадцать девушек, по-прежнему связанные (теперь группами по три, три, четыре и шесть), как слепые за поводырем, следовали за ней и Чузаром, широко открыв глаза, словно в трансе.
Чузар
— И кто это осмелился оставить вас приоткрытыми? — спросил Чузар.
Ворота молчали, но все, стоявшие поблизости, поняли, что они ответили:
— Никто не оставлял нас приоткрытыми. Мы закрыты, нас заперли изнутри.
— К сожалению, вы ошибаетесь, — сказал Чузар. — Мне стоит лишь легонько надавить на вас, чтобы войти.
— Это ты ошибаешься, — возмутились ворота. — Ты лжешь.
— Я толкну вас. Вы широко откроетесь.
— Никогда.
— Несомненно.
— Ты сумасшедший, если надеешься войти.
— Вы еще более безумны, если рассчитываете удержать меня снаружи.
— Никто не может войти сюда.
— Кое-кто может.
— Кто?
— Лунный свет приходит и уходит когда ему вздумается.
— Да, — согласились ворота. — И нас это смущает.
— Теперь войду и я, — сказал Чузар.
— Нет, нет. Мы закроемся перед тобой.
Раздался скрежет зубчатых колес и рычагов. Ворота отчаянно задвигали засовами в единственном возможном направлении — и, разумеется, открылись.
Чузар толкнул ворота, и створки разъехались, широко распахиваясь перед ним.
— Теперь я и правда не могу войти, — съехидничал Чузар.
— Ах-ах, — вздохнули ворота.
Чузар вошел в Белшевед. Шестнадцать девушек-убийц сонно шагали вслед за ним, и лишь Зарет, семнадцатая убийца, гордо выступала впереди.
В холодной темноте храмы напоминали гробницы, но гробницы обитаемые, потому что повсюду горели белые, словно призраки, сторожевые огни. Озеро было тусклым и непрозрачным, его поверхность полностью засыпали гниющие листья.
И Зарет стало ясно, что богов здесь нет. Они либо давно ушли, либо вообще никогда не существовали на свете.
Чузар остановился.
— Слушайте.
То ли уже очнувшись, то ли еще находясь в трансе, семнадцать девушек-убийц прислушались.
Они услышали сначала что-то вроде звона серебряных бусинок, а затем песню, похожую на шорох змеи, ползущей по зыбучему песку.
— Смотрите, — сказал Чузар.
И Зарет увидела, словно в легком тумане, нечто походившее на звездный вихрь. За этой завесой проступали очертания деревьев и фонтана, но все было размыто, словно соткано из того же вихря.
— Давайте подойдем поближе, — вежливо предложил Чузар.
Они приблизились. Но все же не смогли переступить невидимую границу. И дело было не в том, что они не могли пройти сквозь завесу; просто, замерев у нее, они не хотели входить вовнутрь. А может, и хотели.
Внутри царило лето. Деревья и трава пестрели цветами. В вышине сверкало яркими звездами совсем другое небо, небо летней ночи. Несколько звезд упали на землю, превратившись в разноцветные лампы. И хотя лето оставалось только внутри, удерживаемое колдовской завесой, снаружи немного утих холод, и до немых зрителей донеслись обрывки музыки и запах ночных цветов.
Девушки-убийцы, захваченные прекрасным зрелищем, приникли к прозрачной границе, как мухи, попавшие в паутину.
Они видели фигуры, движущиеся, словно болотные огни. Девушка, напоминавшая белую свечу в обрамлении облака темных волос, перебирала хрустальные струны арфы, наигрывая нежную мелодию. Бледный молодой человек с темными волосами наливал искрящийся напиток в фантастическую нефритовую чашу. За первой завесой была еще одна. Девушки разглядели сквозь эту прозрачную пелену Азрарна, князя демонов и Владыку Ночи на фоне сверкающего ночного неба и рядом с ним женщину, белую, как звезды. За второй занавесью был еще один мир. Там царила любовная одержимость, в которой жили два уникальных существа, знавшие только друг друга. Кто-то заткал их в причудливый гобелен магии, создав им волшебную защиту. И она стала их частью. Теперь они были вместе, словно две виноградные лозы, сплетенные между собой.
Все это увидели девушки, смотревшие сквозь обе завесы, отделявшие любовь от стремления к любви. И каждая из них поняла, сознательно или бессознательно, что перед ними бог и его избранница. И что избранной не оказалась ни одна из них.
Вероятно, из-за того, что остальные шестнадцать девушек были в состоянии транса, именно Зарет отвернулась первой. Она прошла вдоль мозаичной кромки озера шагов двадцать, а потом, остановившись, обхватила себя руками, словно получила смертельную рану.
Чузар следовал за ней, подобный сгустку тумана.
Она не ругала его за содеянное зло, — за то, что он открыл ей правду, только прошептала:
— Как я это переживу? Он отнял у меня все, после того, как пообещал так много!
— И как же ты это переживешь? — спросил Чузар.
— Никак. Пусть они повесят меня завтра. Теперь я не стану возражать.
— Я предлагал тебе свободу, — напомнил он.
— Мне не нужна свобода. Я уже никогда не стану свободной. Ко мне прикоснулась зима. Я устала, как мертвый лист, оставшийся на дереве. Завтра меня сорвут с ветки, а я и рада умереть. Я вообще могу умереть без их помощи. Просто закрою глаза и умру, словно падающий лист. Зима прикоснулась ко мне.
Тогда Чузар взял ее на руки, и она зарыдала у его груди, как когда-то, давным-давно, рыдала безумная Язрет, не так уж, впрочем, и далеко отсюда.
Возможно, Чузару была необходима ее печаль, словно пища или вино. Или он просто сочувствовал тем, кто попадал в его владения. Ведь за ним по пятам всегда шло одиночество.
Наконец он спросил ее:
— Может, ты хочешь чего-нибудь еще помимо смерти?
— Убить его, — сразу же нашлась девушка. Она не знала точно, каким именно «богом» был Азрарн и насколько нелепы или кощунственны ее угрозы. — Хотя… если он бессмертен, думаю, его нельзя убить.