Владыка морей ч.2
Шрифт:
Он пытался склонить на свою сторону уцелевших аристократов княжества, но пока получалась плохо. Они ненавидели его и боялись. Про наступление мусульман в Персии здесь знали, но пока еще до войска халифа было так далеко, что никто в этих землях не воспринимал эту опасность всерьез. Напротив, самого Надира считали здесь просто удачливым разбойником, которого вот-вот настигнет справедливое возмездие. А еще ему не простили разорения индуистских храмов. Люди тут верили в этих богов тысячи лет. Они не готовы были отказаться от них вот так вот сразу. Для этого просто не было никаких оснований.
Как поступил Надир, попав в такую непростую ситуацию? Он поступил так, как арабы еще не поступали. Он объявил, что
— Ты знаешь, дорогой зять, — Азиз ибн Райхан искоса посмотрел на Надира. — Помнишь, мы с тобой продали в рабство несколько сотен разбойников, когда взяли Дебал?
— Помню, — удивлено посмотрел на него Надир. — У них еще были рожи, не внушавшие доверия. Они из народностей мид и джат. Их тут все не любят. Они поклоняются таким богам, которые даже местным язычникам кажутся языческими.
— Мне вот пришла в голову одна интересная мысль, — продолжил Азиз. — Пусть эти люди чернолицые уроды, негодяи и разбойники. Аллах милосердный не всех делает такими красивыми людьми, как мы с тобой. Но если мы принесем им свет истинной веры, то они станут самую малость лучше. А ведь это весьма благочестивый поступок, мой дорогой зять.
— Сколько ты говоришь, они могут дать воинов? — впился в него острым взглядом Надир (1).
— Четыре тысячи, мой дорогой зять, полные четыре тысячи, — ответил ему тесть. — А когда следующим летом сюда подойдет подкрепление из Бахрейна, мы возьмем Татту, и ты станешь полновластным эмиром этой страны. А я стану ее визирем.
— Хм… — задумался Надир. — И не такие уродливые у них рожи, мой уважаемый тесть. Самые обычные у них лица, если разобраться…
Июль 639 года. Александрия.
— Все сюда слушать! — ревел в бронзовый раструб Сигурд. — Вы все меня знать! Я — Сигурд Эйнарсон, именуемый Ужас Авар. Я и мои парни отвечать за порядок на этот ипподром. Я вас предупреждать постоянно! Никаких драк, если ваш лошадь в конце прийти! Тот глупый мул, кто из-за медный нуммий начать буянить, я поймать и глаз высосать. Понимать? Весь город этот дурак без глаза видеть и смеяться! Я Тором клясться и святым Марком, что это истина есть!
По каменной чаше стадиона пронесся разочарованный гул и споры. Командир норманнской стражи перешел на новый уровень наказаний, а потому сегодня не угадал никто. Большая часть ставила на выдавливание глаз, вынимание их ложкой или аккуратное извлечение с помощью ножа. Но высасывание! Это было что-то новое. Те, кто не угадал, пытались доказать, что выдавливание и высасывание — это почти одно и то же, но денег не получили, из-за чего немедленно разгорелось несколько драк.
— Нет, ну какой же здесь, однако, беспокойный народ, — негромко удивился Стефан.
Впрочем, Коста, который обмахивал его опахалом, все прекрасно услышал. И даже шум ему не помешал. Они решили пообщаться здесь, на ипподроме, ведь куда бы ни пошел или ни поехал великий логофет, его осаждали толпы народа, жаждущего справедливости. То же самое касалось его дома, где прямо у входа ночевали просители, которые тянулись со всего Египта. Не было ни малейших сомнений, что за домом Стефана наблюдали, и это было проблемой. Постоянное мелькание одного и того же лица, не входящего в чиновничий круг, вызвало бы много вопросов. А открывать себя Коста пока не хотел. Так было намного легче работать. Как спрятать то, что никто не должен найти? Нужно положить его на самое видное место. А потому на слугу с опахалом никто не обратил ни малейшего внимания, и они смогли спокойно поговорить, не привлекая внимания.
— Рассказывай, — сказал Стефан, с любопытством разглядывая необыкновенное зрелище.
А на поле творилось нечто странное и небывалое. Туда сначала вышел йог, который принимал самые невообразимые позы, чуть ли не завязываясь в узел. За ним выбежал факир, который выпускал изо рта струи огня. После факира — флейтисты и барабанщики, а за ними смуглые танцовщицы крайне непривычного вида. Все это великолепие прислал в Александрию его светлость Надир ибн Берислав, наловив этих людей в своих владениях и набив ими целый корабль.
Александрийский плебс был в полном восторге. Гвалт и восторженный рев были настолько оглушительны, что логофет смог, наконец, спокойно обсудить дела государства. Голые ноги танцовщиц, в ритм барабанов ударявших пятками в песок арены приковали к себе всеобщее внимание настолько, что всем было плевать, кто там машет опахалом над головой главного вельможи Египта. Народ, набившийся в чашу ипподрома, был заворожен отточенными движениями гибких, в меру пышных женских тел.
— Четвертый легион, сиятельный, — негромко сказал Коста, который на всякий случай прилепил на лицо густую окладистую бородищу. — Два десятка ненадежных воинов держат под наблюдением. Еще одиннадцать человек удалены из его рядов.
— Их перевели в дальние гарнизоны? — поинтересовался логофет.
— Не стали рисковать, — коротко ответил Коста, и Стефан кивнул. Он не возражал, он принимал жизнь такой, какая она есть.
— Крокодилы? — на всякий случай уточнил он.
— Они самые, господин, — качнул опахалом Коста. — Просто спасу от них нет. Наш человек, Никита, приступил к своим обязанностям явно. Он не смог больше скрываться.
— По Александрии что?
— Времени было мало, великий, — поморщился Коста. — Тут сеть еще очень молода. Надежных людей всего несколько человек, и они лицедеи. Они вхожи далеко не везде. Но кое-кто на примете есть, мы работаем, чтобы подкупить прислугу.
— Ты уверен, что у нас все под контролем? — спросил Стефан, который внимательно разглядывал что-то внизу, на поле.
— Нет, господин, — честно признался Коста. — Я совершенно точно уверен в обратном. Для полной уверенности нам еще нужно несколько лет. Я точно знаю, что здесь есть те, кто работал на службу господина протоасикрита. Они никуда не уехали, и их донесения исправно уходят в Константинополь с купеческими кораблями. Хотя…
— Да, сейчас все идет гораздо медленнее, — кивнул Стефан. — У нас ведь карантин. Но идет, в этом нет сомнений. Кто этот всадник на вороном коне? Ты не знаешь? У меня такое ощущение, что я его где-то видел.