Владыка Нила
Шрифт:
Вошли двое высоких мужчин и, поднявшись на возвышение, встали по обе стороны трона. Один, судя по внешности, был иностранцем, и Даная решила, что это был сицилиец Аполлодор. Другой, вероятно, был советник царицы Антинон.
Звонкий удар гонга раздался возле двери, и мужской голос возвестил прибытие царицы. Даная так волновалась, что боялась лишиться сознания. Утром она даже не стала завтракать, потому что от запаха пищи ее тошнило. Она низко склонилась и увидела, как пара изящных ног, обутых в золотые, усыпанные драгоценными камнями сандалии, проследовала
Даная медленно подняла голову. Взгляд ее встретился с самыми прекрасными из всех, что ей доводилось видеть, подведенными краской зелеными глазами. Царица Клеопатра была ослепительна в своем синем греческом платье с золотой отделкой. Голова ее была увенчана золотой короной Исиды. Взгляд Данаи привлекла цепочка с подвеской на шее царицы, и сердце девушки сжалось. Украшение в точности повторяло то, что Даная носила на собственной шее.
Глядя в лицо царице Клеопатре, Даная заметила мимолетную улыбку – или нет? Она исчезла так быстро, что девушка усомнилась, не показалось ли ей.
Легкое движение справа от царицы привлекло внимание девушки, и Даная увидела перед собой человека, которого уже не надеялась вновь встретить.
Рамтат не мог отвести от Данаи глаз. Ее черные волосы блестели, как черное дерево; ничем не украшенные, они, словно тонкий шелк, свободно падали ей на плечи. Она была одета просто – в белое платье и кожаные сандалии, но ни одна женщина в комнате не могла бы сравниться с ней, даже царица со всеми своими драгоценностями.
Клеопатра жестом подозвала Рамтата подойти ближе, и он склонил голову, чтобы услышать, что она собирается сказать.
– Все участники уже здесь. Хотелось бы мне знать, чем все это закончится.
– Понятия не имею, сиятельная царица.
– Значит, это и есть та молодая женщина, что похитила сердце моего лучшего генерала. Я не вижу в ней ничего такого, что заслуживало бы столь отважного сердца, как твое, владыка Рамтат. Что особенного ты находишь в ней?
Рамтат знал, что она хочет услышать:
– Она похожа на тебя, сиятельная царица.
Взгляд царицы буравил молодую красавицу.
– Я вижу, что она из Птолемеев. Очень возможно, что она мечтает отнять у меня трон.
Рамтата охватил страх за Данаю.
– Сиятельная царица, вспомни, она покинула безопасное укрытие и пришла к тебе. Разве виновная поступила бы так?
– Ты ее защищаешь!
– Я, как и все присутствующие здесь, жду твоего суда.
– Тогда начнем. – Клеопатра остановила взгляд на миловидном мужчине, который до сегодняшнего дня томился в царской тюрьме. Он выглядел несколько бледнее, чем тот высокомерный господин, каким он выдвигал свои обвинения много недель назад.
– Господин Харик, ты все еще продолжаешь утверждать, что эта молодая женщина твоя рабыня и что она просто выдает себя за дочь господина Мицерина?
Харик согнулся в глубоком поклоне.
– Все так, как я и говорил, милостивая царица. – Он указал на Данаю. – Она моя рабыня, как и тот человек, что стоит рядом с ней.
Царица Клеопатра жестом пригласила Данаю подойти ближе.
– Что ты можешь ответить на обвинение, выдвинутое этим человеком, юная женщина?
Даная нерешительно вышла вперед и изящно поклонилась. Клеопатра торопила:
– Ну, отвечай!
– Сиятельная царица! Это правда, что я не родная дочь господина Мицерина, но я этого не знала вплоть до последнего дня его жизни. Я выросла в уверенности, что я его дочь, и он законно удочерил меня перед смертью.
– Ложь! – закричал Харик. – Она всегда была рабыней в доме моего дяди!
Рамтат наблюдал за Данаей и увидел, как она вздрогнула. Но в ответ ничего не сказала.
– Ты не собираешься защищать себя? – спросила царица, склоняясь ближе. По правде сказать, она забавлялась, наблюдая за муками Рамтата. – Что ты скажешь о своей матери? – Царица встретила ясный честный взгляд молодой женщины.
– Мне сказали, что моя мать умерла в тот день, когда я родилась. Я ничего не знаю о ней, кроме того, что она была рабыней. Мой отец… Господин Мицерин купил ее на невольничьем рынке и позднее сделал своей женой. Она носила ребенка в то время – и через несколько месяцев родила меня.
Царица Клеопатра пристально наблюдала за Данаей, она отлично умела отличать правду от лжи.
– Ты знаешь, кто твой настоящий отец?
– Нет. И господин Мицерин тоже не знал. Он сказал мне, что моя мать очень боялась своего прошлого и сохранила свою тайну до самой смерти.
Царица откинулась назад, понимая, что девушка говорит искренне.
– Значит, ты не стала бы претендовать на статус и состояние своего настоящего отца, если бы узнала, кто он такой?
– Никто не знает, кто он, сиятельная царица, и меня это не волнует. Я не могла бы желать себе лучшего отца, чем тот, который меня вырастил!
– Что ты можешь сказать на все это, господин Харик?
– Ложь, все ложь!
Царица снова повернула голову к Данае:
– У тебя есть документы, доказывающие, что господин Мицерин действительно тебя удочерил?
Харик самодовольно ухмылялся, и Данае пришлось отвести от него взгляд, прежде чем она смогла ответить:
– Да, сиятельная царица.
В комнате наступила тишина, и вдруг Харик воскликнул:
– Это невозможно!
– Почему же, господин Харик? – Царица пристально посмотрела на него.
– Таких документов не существует.
– Мой добрый Келил, у тебя есть такие документы?
– Да, о высочайшая из цариц.
– Передай их мне, я их посмотрю.
Даная не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на Рамтата. Он выглядел замкнутым и отстраненным, но не отрывал глаз от ее лица. Хотелось бы ей знать, о чем он думает! Это был совсем не тот человек, что держал ее в своих объятиях, что заставил полюбить себя, – теперь это был преданный слуга царицы, стойкий, суровый, бесчувственный. Даная еле сдержала стремление положить руку на свой слегка округлившийся живот, где рос его ребенок.