Владыка смерти (Сага о плоской земле I, Том 2)
Шрифт:
Смеясь над зловеще мрачными придворными, колдун потребовал золотые кольца, ожерелья из драгоценных камней, дорогие браслеты и еще кинжалы с янтарными рукоятками, выложенные изумрудами, в ножнах из темно-синей акульей кожи. Все это он бросил в свой плащ... Все это время память юноши бурлила, словно море. Перед ним проносились смутные видения, доставлявшие ему удовольствие своей невинностью: молодой жрец в желтых одеждах, лечивший больных, отказывался от их монет и отдавал хромому крестьянину серебряное ожерелье, полученное в храме; молодой жрец, вскоре ложно обвиненный в краже серебряной чаши, нужной ему
Зайрем ударил по раковине и произнес заклинание.
Раковина сложилась, словно веер, и открыла путь в ледяную тьму морских пучин, лишенных света и тепла стеклянного солнца.
Зайрем прошел сквозь врата, держа в одной руке тяжелый узел плаща, а в другой - тяжелую клетку, он закрыл за собой ворота, поставив на них магическую печать, - чародеям Сабла придется потрудиться несколько дней, чтобы разгадать ее и снять заклятие.
В трех-четырех милях от городских ворот, в могильной тьме, Зайрем, пользуясь обретенной силой, зажег колдовской огонь. В его сиянии вызвал он ужасных подводных тварей.
Черные осьминоги откликнулись на его зов и понесли его к поверхности сквозь подводные леса, мимо затонувших крепостей. Разглядывая их, колдун смеялся: "Вам придется остаться здесь и терпеть дальше, а я поднимусь наверх". На обвалившейся мраморной колонне колдун заклинанием выжег свое имя, чтобы здесь, в море, осталось его клеймо - так часто делают несмышленые мальчишки. Сделав это, Зайрем вдруг увидел, что последняя буква его имени изменилась так человек-чародей получил новое имя. Он не был больше Зайремом, его новое имя стало - Зайрек.
Когда же вода посветлела и стала зеленой, колдун отпустил осьминогов и призвал акул. Они понесли его вверх, к поверхности моря, и еще дальше, до самого берега.
Глава 7
В ту ночь Зайрек спал на холодном берегу, но не замерз. Он мог теперь вызывать не только колдовской, но и обычный огонь, который и согрел его этой ночью. Из ночной тьмы, словно из черного бархата, он сотворил шатер. У входа в шатер он поставил медную клетку с мертвым Хабзуром. Тело подводного короля уже смердело, вернее, смердело бы, если бы Зайрек-чародей не отгонял омерзительный запах, сжигая в пламени костра черные благовонные смолы. Вся эта колдовская роскошь была доступна ему - в те дни истинный маг мог исполнить почти любое из своих желаний.
В тот вечер Зайрек долго разглядывал Хабзура.
– У тебя есть то, чего нет у меня, - смерть, - сказал Зайрек.
– Однако теперь я не жажду смерти.
Но застывшие глаза Хабзура, казалось, ответили ему: "Эту дверь тебе не дано взломать. Такая роскошь тебе недоступна. Смерть не повинуется Зайреку. Как бы ни изнывал Зайрек от жажды в пустыне жизни, прохладный напиток смерти будет не для него еще долгие века". И на это чародею нечего было возразить.
– Ты сгнил и воняешь, король, - огрызнулся Зайрек.
В мертвых глазах короля отражалось пламя костра: "А взгляда моего тебе все равно не выдержать".
Зайрек вытянулся на мягком бархате и уснул. В те давние дни, когда он был жрецом, он презрел бы такое роскошное ложе. В ту ночь чародею снились женщины, те самые запретные женщины, от которых его держали подальше, предостерегая от плотских удовольствий, - золотистые и бледные, шоколадные и янтарные. Они ласкали колдуна, но, стоило ему добраться до вершины наслаждений, кто-то шептал ему: "Любовь - это еще не все". Колдун беспокойно ворочался во сне и слышал: "Так же, как и жизнь". И уже ближе к рассвету в третий раз он услышал таинственный шепот: "Так же, как и колдовство". Но, будучи теперь просвещенным и мудрым, Зайрек вскоре забыл об этом сне.
Когда же он проснулся, солнце уже поднялось. Плоть отслаивалась с трупа короля, словно лазурные листья. Зайрек ударом кинжала отрубил с левой ноги мертвеца большой палец, ставший теперь голой костью.
Хоть небо и было ясным, неспокойное, сверкающее на солнце море кипело, накатываясь на берег.
Зайрек вошел в воду по колено и бросил в море кость.
– Я обещал вам вернуть тело короля, - пробормотал он, - но мы не условились, в каком виде.
***
Несколько дней колдун шел вдоль берега. Это оказалась не та страна, из которой он уплыл на пиратском судне. Зайрек шел босиком. С самого детства он никогда не носил обуви... Потом люди станут думать, что он делает это напоказ. Зайрек ведь так могуществен! Неужели он не может купить себе обувь? Колдун больше не тащил с собой клетку с гниющим королем - он снабдил ее ногами, и она сама шла за ним следом.
На пятый день Зайрек миновал три деревушки на берегу моря. Узкие рыбачьи лодки были вытащены на берег, потому что бурное и изменчивое море распугало всю рыбу, и она ушла в глубину.
В первой деревушке мужчины, сидевшие на покрытом галькой пляже, вскочили и сломя голову бросились прочь от человека, за которым шагала по песку медная клетка с мертвецом. Во второй деревушке к нему подошел один из рыбаков и умоляющим голосом произнес;
– Ты, верно, могущественный чародей, господин. Скажи, сколько еще времени погода не пустит нас в море? Наши женщины и дети голодают...
– Я приведу вам рыбу, - ответил Зайрек. Он что-то сказал, повернувшись к морю. Огромная волна накатила на берег и ушла, оставив десятка два бьющих хвостами, задыхающихся рыбин. Это потрясло рыбаков. Ни один земной колдун, о котором они когда-либо слышали, не мог повелевать морем и его созданиями. Однако Зайрек, познавший магию морских королей, посмеялся над рыбаками: когда они бросились собирать неожиданный улов, чтобы унести его домой, о берег ударила вторая волна, промочив до нитки рыбаков, залив их сети и лодки и смыв с берега всю рыбу. Зайрек стоял и смотрел на происходящее со зловещей улыбкой.
Рыбаки в гневе и ужасе стали осыпать чародея проклятиями. А один из них, разозлившись, схватил камень и швырнул его в колдуна. Камень раскололся в воздухе, и его осколки, не причинив Зайреку ни малейшего вреда, упали на землю. Колдун что-то сказал, обращаясь к бурному морю, а потом обернулся к человеку, посмевшему швырнуть камень:
– Когда ты в следующий раз отважишься выйти в море, твоя лодка пойдет на дно, и ты вместе с ней.
Третья деревня, по сравнению с предыдущими, процветала. На воду, словно ширококрылая птица, опускался вечер. У тропинки, идущей вдоль берега, стояла харчевня, освещенная желтыми огнями. Изнутри доносилось громкое пение. Зайрек вошел в харчевню, медная клетка не отставала от него. В зале тут же воцарилась тишина.