Владыка Тумана
Шрифт:
— Вероятно, придется заменить камеры, — предупредил Максимилиан Карвер, — но ездить уже можно.
Один велосипед был меньше другого, и Макс, пока начищал и смазывал машины, все время спрашивал себя, неужели много лет назад доктор Флейшман купил их, чтобы кататься вместе с Якобом по дороге вдоль моря. Максимилиан Карвер заметил в глазах сына тень смущения и вины.
— Не сомневаюсь, что старому доктору было бы приятно, что ты катаешься на его велосипеде.
— А я сомневаюсь, — пробурчал Макс. — Почему их здесь оставили?
— Плохие воспоминания не
Они вынесли велосипеды на улицу, и Макс отрегулировал высоту сиденья, одновременно проверяя упругость тормозных тросов.
— Надо бы еще смазать тормоза, — высказал он свое мнение.
— Пожалуй, — согласился отец, принимаясь за работу. — Послушай, Макс…
— Да, папа?
— Не изводи себя из-за велосипедов, хорошо? Мы не виноваты в горе, которое постигло несчастных родителей. Наверное, мне вообще не стоило вам рассказывать о той семье, — добавил часовщик с выражением озабоченности на лице.
— Ничего страшного. — Макс вновь нажал на тормоз. — Вот теперь отлично.
— Тогда вперед.
— А ты со мной не поедешь? — спросил мальчик.
— Вечером, если у тебя еще останутся силы, я задам тебе жару. Но в одиннадцать мне нужно встретиться в городе с человеком по имени Фред. Он согласен уступить мне помещение под мастерскую. Нужно подумать о делах.
Максимилиан Карвер начал собирать инструменты и вытирать руки замшей. Макс наблюдал за отцом, пытаясь представить, каким тот был в его возрасте. По укоренившейся семейной традиции считали, что они с отцом очень похожи. Ирина будто бы походила на мать. В сущности, все это было из рода тех благоглупостей, набивших оскомину, которые повторяли из года в год (кудахтая как куры) бабушки, тети и противные кузины, являвшиеся в полном составе на рождественские обеды.
— Макс опять грезит, — с улыбкой заметил Максимилиан Карвер.
— А ты знал, что у леса, за домом, есть сад скульптур? — невольно вырвалось у Макса. Он сам удивился, услышав свой вопрос.
— Думаю, тут масса вещей, которых мы еще не видели. В том же гараже полно коробок и ящиков. А утром я обратил внимание, что подвал похож на музей. По-моему, если мы продадим антиквару весь хлам, собранный в доме, мне не придется открывать часовой магазин. Мы припеваючи проживем на ренту. — Максимилиан Карвер испытующе посмотрел на сына: — Послушай, если ты не сядешь на велосипед, он снова зарастет грязью и превратится в ископаемое.
— Уже сажусь, — ответил Макс, нажимая на педаль велосипеда, который Якоб Флейшман не успел обновить.
Макс покатил к городу по прибрежной дороге. Она тянулась вдоль длинного ряда домов, с виду похожих на новое жилище семейства Карвер, и выходила прямиком к устью небольшой бухты, где располагалась рыбацкая пристань. У старых причалов замерли на якоре всего четыре или пять суденышек. Местная флотилия состояла в основном из небольших деревянных шлюпок, в длину не превышавших четырех метров. С этих лодок рыбаки тралили древними сетями дно на расстоянии ста метров от берега.
На берегу же вокруг причалов ремонтировались лодки и высились штабеля деревянных ящиков местной торговой биржи. Макс успешно выбрался на велосипеде из этого лабиринта. Не спуская глаз с маленького маяка, он вырулил на изогнутый волнорез, полумесяцем обнимавший бухту. Доехав до конца пирса, мальчик остановился и, прислонив велосипед к подножию маяка, сел отдохнуть на одну из каменных глыб, наваленных на внешней стороне дамбы и обточенных прибоем. Отсюда открывался вид на океан, расстилавшийся у ног, словно лучезарное полотнище, без конца и края.
Не прошло и нескольких минут после того, как Макс устроился на краю волнореза, когда на пристани появился второй велосипедист. Высокий худой мальчик, почти юноша (Макс дал бы ему лет шестнадцать-семнадцать) направил велосипед к маяку и поставил его рядом с великом Макса. Потом, неторопливо поправив упавшие на лицо густые волосы, он зашагал туда, где примостился юный Карвер.
— Привет. Это твоя семья поселилась в доме в конце пляжа?
Макс кивнул.
— Меня зовут Макс.
Парень, с бронзовой от солнечного загара кожей и живыми проницательными зелеными глазами, протянул руку:
— Роланд. Добро пожаловать в наш тоскливый город.
Макс улыбнулся и ответил Роланду рукопожатием.
— Ну и как дом? Вам нравится? — спросил новый знакомый.
— Кому как. Отец очарован. А все остальные его восторга не разделяют, — пояснил Макс.
— Я с твоим отцом познакомился несколько месяцев назад, когда он приезжал в нашу деревню, — сказал Роланд. — Он мне показался занятным малым. Он ведь часовщик?
Макс снова кивнул.
— Отец бывает занятным — иногда, — подтвердил он. — Когда его не осеняют идеи вроде переезда сюда.
— Почему вы перебрались? — спросил Роланд.
— Из-за войны, — ответил Макс. — Отец считает, что сейчас не время жить в большом городе. Наверное, он прав.
— Из-за войны… — повторил Роланд, потупившись. — Меня забирают в армию в сентябре.
Макс онемел. Роланд заметил, что собеседник притих, и улыбнулся.
— Война требует свое, — сказал он. — Возможно, это мое последнее лето в городе.
Макс несмело улыбнулся парнишке, подумав, что через несколько лет он сам получит повестку о призыве в армию, если только война не кончится. Несмотря на то что день был ослепительно солнечным, невидимый призрак войны окутал будущее грозовыми сумерками.
— Наверное, ты еще не видел города как следует.
Макс молча кивнул.
— Отлично, новенький. Бери велик. Мы совершим экскурсию на колесах.
Максу стоило немалых усилий угнаться за Роландом. Они проехали не больше двухсот метров от начала волнореза, но Макс уже чувствовал, как пот заструился по лбу и спине. Роланд повернулся и одарил Макса насмешливой улыбкой:
— Давно не тренировался? Жизнь в большом городе тебя изнежила! — крикнул он, не переставая энергично крутить педали.