Владыки Мегамира
Шрифт:
— Если добавить кузялист, — заметил Влад, пробуя блюдо Семена, — будет еще мягче и нежнее.
— Что за кузялист? — насторожился Семен. — Такого не знаю!
Влад вышел за Головастиком в Лес, а Семен трижды безуспешно прогнал компьютер по классу растений, именуемых здесь деревьями. Варвар принес пару молодых и сочных гусениц, за плечами топорщился рулон светло-зеленого листа. Семен с разочарованием узнал дыльник лапчатый.
— Рвать можно только на восьмой день, — объяснил Влад. — До восьмого — обычное дерево. Еда для кобылок, джампов, зеленых убийц. А с девятого дня — еда для хрудлей.
— Фактор
Обед оценили даже равнодушные к гастрономическому разврату технофилы. Семен сиял, от него шли запахи радости и нежности к варвару. Они ходили едва не в обнимку, а Хоша прыгал уже и на Семена, признав окончательно. Остальные шарахались — мало грозного дикаря, раздутого от мускулов, кошмарного Хоши, так за этим трио повадился, громко стуча крепкими как сталь когтями, Головастик. Он заходил в комнаты, лаборатории, кабинеты. Правда, не всегда, а только в свободное от работы время. Обычно же в стремительном темпе перетаскивал под стальной купол гусениц, жуков, клещей, ногохвосток, червей... В Станции стало тесно, Соколов отчаянно торопил сборы.
В последний день Влад прошелся по Станции, отбирая вперед плату за работу проводника. Дары складывал в мешок, а затем приклеил Головастику на плоский лоб каплями клея, вдобавок сверху расселся, раскорячившись, Хоша, цепко ухватился лапами, после чего так подозрительно оглядел всех, что попятились самые смелые.
Глеб обеспокоенно сообщил Соколову:
— Варвар взял фонарь, два комплекта батареек, коробку с мнемокристаллами.
— А мнемокристаллы зачем?
— Говорит, в его племени женщины носят такие на шее. Еле уговорили сперва переписать на запасные... Пришлось, ибо он на беду выбрал коробку с самыми новейшими данными по генной инженерии. Подозрительный! Следил, чтобы не подсунули другие. Он как-то отличает одни кристаллы от других.
— Ладно, лишь бы информацию продублировали. Ты объяснил, что одной батарейки хватает для беспрерывной работы фонаря на десять лет?
— Объяснил... Что толку? Ему батарейки нужны как диковинный орнамент, какого нет у соседнего вождя. Когда я попытался не давать, рассердился, хотел уехать.
— Ну, это прием в торговле! У меня новость похуже. Дикарь отказался взять тебя.
Глеб отшатнулся, брови взлетели вверх:
— Я с удовольствием останусь, работы выше головы, но чем он мотивирует? Ведь я чаще, чем кто-либо, выхожу из Станции!
— Сам знаешь, он раскрывает рот только когда необходимо. Что не считает нужным объяснять, не объясняет.
— Поедет только с Куницыным? Или с Назаруком?
— Этих я сам забаллотировал. Один робок, другой нужен здесь.
Они смотрели друг на друга, стараясь прочесть еще что-либо за сказанным. Глеб вспыхнул, голос стал острее ножа:
— Иван Иванович, отдаете отчет? Они должны отправиться через пару часов, едва высохнет роса! А еще не готовы кандидатуры?
Наружная дверь с грохотом раскрылась, пахнула волна холодного утреннего воздуха. Зашипели баллоны с обеззараживающими смесями — увы, конструкторы не учли, что громадный ксеркс будет затаскивать в узкие двери отчаянно отбивающихся жуков, сороконожек, трипсов.
Варвар приблизился к верховному вождю и Дубову довольный, налитый звериной силой и мощью, бросил небрежно:
— Поедет Семен.
Глеб покраснел от гнева, раскрыл рот, но Соколов сказал быстро:
— Согласен.
Глеб в изумлении повернулся к Соколову:
— Безумие! Муравьев не специалист!
Соколов бросил через голову варвара маячащим вдали работникам:
— Муравьева ко мне! Срочно.
Семен примчался запыхавшийся, красный, от него пахло диковинными травами. Соколов кивнул на раздутого от гордости варвара:
— Поступаешь в распоряжение великого Воина.
Муравьев, глупо улыбаясь, переводил взгляд с одного на другого, понял, отшатнулся:
— Шутите? У меня работы непочатый край. Сами рыскайте!
В голосе Соколова появился металл:
— Он тебя избрал! Других не хочет. Сам виноват, зачем подружился?
— Но я... другие...
Соколов внезапно поник, было видно, как он смертельно устал:
— Семен Тарасович, тогда предложите другой выход. Только не тяните из клопа резину. Ситуацию знаете.
Семен застыл в немой ярости, глаза перебегали с одного лица на другое. Сотрудники отводили взгляды, некоторые отступали, прятались в кабинеты. Влад положил огромную ладонь на плечо химику:
— Со мной не пропадешь! По дороге такие травы покажу!
Соколов обратился к варвару:
— А вторым спутником будет... Катерина Нечаева.
Варвар вскинулся, словно в подбородок снизу всадила жало рисса-наездница:
— Принцесса Кася? Ее не беру!
Их окружали, привлеченные громкими голосами, сотрудники станции, появилась запыхавшаяся Кася. Прискакал на одной ноге закованный в прозрачный клей Ковальский, выказывая завидную живучесть.
Соколов покосился на прибывших, сказал насмешливо, намеренно повышая голос:
— Великий Воин, ты не совсем прав. Мы ведь не сомневаемся в твоем умении управлять могучим димом или стрелять из арбалета? Поверь, Катерина Нечаева умеет многое из того, о чем ты не подозреваешь.
Глаза Влада блеснули красными огоньками:
— В Лесу опасно. Лес — для мужчин.
— Великий и доблестный Воин, — проговорил Соколов, пряча усмешку, но прятал так, чтобы варвар заметил. — Это не женщина, а специалист. У нас нет разделения на женщин и людей.
Лицо Влада дрогнуло, синие глаза вспыхнули ярче, красные огоньки горели яростью. Он оглянулся на Касю, та сжимала кулачки и прожигала лютым взглядом огромные дыры в его спине. Вокруг ухмылялись сотрудники, отводили глаза.
Соколов объяснил громко, покровительственно:
— Они становятся женщинами, когда приходит время выходить замуж, время рожать. А в работе — только специалист. Скидок не бывает.
Влад снова выпрямился надменно, сухо отрезал:
— У вас — да. Но отряд веду я? Женщин не беру.