Владыки Мегамира
Шрифт:
Правительства клялись, что осваивают только свои земли, ее хватит на миллиарды лет, однако подозрение осталось. Планета настолько обширна, если забросить тысячу колоний даже в перенаселенную Японию — легко не обнаружить, а что говорить о бескрайних просторах Амазонки, Африки, Сибири, Азии? Если же противника подозреваешь, стараешься опередить.
Когда ситуация вышла из-под контроля, получили право строить переходники частные фирмы. Прогресс и удешевление привели к тому, что в Малый Мир, затем Большой Мир, позже Новый Свет, а в конце концов — Мегамир, хлынули многие, кто мог оплатить переход. А также миссионеры, посланные
Несколько благотворительных обществ, объединив финансы, переправили в Мегамир массу людей, покушавшихся на самоубийство, впавших в депрессию, мизантропию. Нашумел уход профессора Конрада Чалкера, лауреата Нобелевский премии. Он скрылся со Станции вместе с женой и двумя детьми, заявив, что всю жизнь мечтал стать первопроходцем. Чалкер даст начало племени вечных странников.
Были и другие группки, самые разные, которым надо было уединиться. Старый Мир тесен, находят всюду, принуждают, обязывают, сажают, грозят, а в Мегамире — полная свобода, шанс основать государство Всеобщей Справедливости, как ее понимают только они, избранные.
Многие мечтали стать отцами нового народа. Конечно же, отмеченного богами или Богом, народа избранного, самого лучшего, лишенного пороков, талантливого, чистого, без примеси грязной крови: черной, белой, красной, желтой — дурной наследственности...
Он поднял глаза на варвара. Как правило, мечты заканчиваются вот так. Невежественный дикарь, озверевший в борьбе за выживание, даже не подозревает о других уровнях цивилизации. А узнает, как примет? Уже ходят слухи о нападении дикарей на Станции. Правда, большого нападения всем племенем еще не было, отдельные сотрудники исчезали и раньше, но слухи становятся все тревожнее.
Головастик остановился, выжидающе повернул к седокам голову. Крупные глаза недоумевающе уставились на Семена и Касю. Влад спрыгнул, сдернул на землю тюк с вещами.
— Непонятно? — буркнул он. — Вы железные, а дим у меня слабенький... Ему надо отдохнуть.
Семен тоже попытался слезть, ноги подломились, упал. Перед глазами замелькали цветные пятна, в ушах стоял треск.
— Перегрелся сдуру... — прохрипел он.
Влад бросил химику раздутый бурдюк. Семену едва хватило сил присосаться, а когда вместе с водой пришла сила, поднялся, стащил Касю. Она была почти без сознания. Капля, которую вытряхнул Семен девушке на лицо, растеклась толстой пленкой, полезла под расстегнутый ворот комбинезона. Кася закашлялась, Семен ритуально постучал по спине.
Варвар отступил с презрением, словно боялся заразиться. Не глядя, ухватил пробегавшую мимо меку, оторвал передние лапы, зубы с хрустом впились в розовую плоть. Кася поспешно отвернулась, едва не перекрутившись в поясе. Влад по всей видимости не понял, протянул ей трепещущую жертву:
— Хошь?
— Н-нет, — выдавила с великим трудом. — Я червяков... ем только на завтрак.
— Хорошо, — пообещал он, — принесу утром.
Головастик поймал раздутую сладким соком раппуху, сдавил жвалами, выпил в мгновение ока, отшвырнул пустую шкурку с целой головой и лапками. Раппуха поднялась и пошла, еще не понимая, что дим почти съел ее, вместе с соком проглотил и внутренности... Впрочем,
Рядом шумно чавкал Влад, смачно высасывал жидкость, облизывал пальцы. Семен подсел к Касе, тоже уставился на руки варвара, покрытые по локти розовой пленкой. Тот перехватил взгляд, разорвал меку надвое, половинку швырнул Семену.
Химик едва не вскочил, ибо мека легкая, у него обязательно упала бы на землю, но варвар умело пустил ее по плотному слою воздуха — меку понесло, подбросило, чуть развернуло, а легла точно в растопыренные пальцы Семена. Шарики бледно-розовой крови, коснувшись руки, сразу расплылись тончайшей пленкой по кисти, доползли до локтя. Семен к ужасу Каси начал шумно облизывать пальцы, обсасывать руку, а потом точно так же всадил зубы в еще живую меку, что беспомощно шевелила оставшимися лапками.
— Мужчины, — произнесла она с нескрываемым отвращением. — Какие же вы... одинаковые!
Семен проглотил кус, спросил сипло:
— Да?
Внезапно подхватилась и, зажимая рот ладонью, бросилась за дерево. За тонкой корой, подсвеченные с той стороны солнечными лучами, двигались как темные призраки в мутной воде размытые по краям шары протоплазмы. Влад прислушался к странным звукам, что доносились из-за дерева, уже не ближнего — отдаленного, ноздри дрогнули, но могучие челюсти с хрустом перемалывали, дробили, перетирали. Напротив сидел Семен, доктор химических наук, лауреат и член, он с некоторым беспокойством посматривал на заросли, где скрылась Кася, прислушался, однако челюсти работали в том же ритме.
Ломая кусты, на поляну выбежал Головастик. На ходу уронив к ногам Влада толстую личинку кнурдлика, с любопытством повел сяжками и побежал в ту сторону, где скрылась Кася. Семен едва успел рассмотреть раздувшийся абдомен, даже мембрана вытянулась во всю длину. Головастик вломился в заросли, исчез. Вскоре за деревьями страшно треснуло. Влад привстал, напряженно вслушиваясь. Головастик выскочил ошалелый, постоял на краю поляны, покачивая огромной плоской головой. На его спине метался Хоша, возмущенно орал, подпрыгивал, гребень вздыбился, люто сверкал острыми зубками.
Головастик посмотрел на Влада, словно посигналил сяжками. Варвар широко улыбнулся, сел. Их взгляды с Семеном встретились, оба понимающе кивнули и спокойно продолжили трапезу.
Глава 8
Вскоре Влад велел усаживаться на дима снова. Головастик обрадованно рванулся вперед. Кася не поняла, что за отдых, если дим не присел, не прилег — носился по зарослям, ловил и давил зверей, что-то ломал в жвалах, бурно рыл землю между огромными валунами, забрасывая комья выше головы, взбирался на вершины высоченных деревьев.
— Смена деятельности, — пояснил Семен со вздохом. — Мы все в теории, а дим — практик. Он же простой, как сказал Влад, простодушный.
— Наивный, — фыркнула Кася. — Доверчивый! Прямо лапочка.
— Лапочка у нас Хоша, — поправил Семен.
Кася подняла глаза на взъерошенного лапочку, целиком из шипов, когтей и гребней, содрогнулась.
А дим уже несся вверх по дереву, когти с легким треском пропарывали мягкие клетки. Кася в ужасе взглянула назад: земля стремительно удалялась. На стволе вспучивались два ряда блестящих шариков сока — следы.